Баловни судьбы
Шрифт:
Карлссон глядел на нее, стараясь понять, куда она клонит.
— Я ведь тоже... Не он один...
Майя опустила глаза.
— Понимаю, — тихо сказал Карлссон.
— Нет...
— Вы думаете... думаете, он мог это сделать?
— Что сделать?
— Убить ее?
Ее глаза утратили выражение, она сжала в руке бутылку, поднесла к лицу и стала катать по щеке, будто ласкаясь.
— Если б я знала, что я об этом думаю...
— Вы правда стояли перед домом? — спросил Карлссон. — Все это
— Да. Все время. Только не спрашивайте меня почему. Я не уверена, что я и сама знаю.
— Что вы сделали, когда он вышел?
— Пошла домой.
— Вы пришли домой первая?
Майя кивнула.
— Я бежала, — объяснила она.
— А кого-нибудь еще вы видели перед домом?
— Нет. Ни одной живой души.
Во входной двери повернулся ключ.
Это Енс. Майя встала и пошла ему навстречу.
— Привет, — сказала она.
— Привет.
Он посмотрел на нее и на Карлссона и бросил взгляд в столовую, которая была хорошо видна из передней, с того места, где он стоял.
— У нас в гостях полиция, — сообщила Майя.
— Вот как! А по какому случаю?
— Они думают, что твой отец убил ту девчонку.
— Во-первых, он мне не отец, а во-вторых... так что...
— Я родила Енса в первом браке, — пояснила Майя.
— Он тебе не отец? — переспросил Карлссон.
— И потеряла во втором, — тихо сказал Енс.
— Что ты сказал? — спросила Майя.
— Ничего, — ответил Енс.
Но Карлссон слышал.
— Когда будем обедать?
— Попозже, — сказала она. — Ты вечером идешь куда-нибудь?
— Да. На тренировку.
Он скрылся в своей комнате, не заходя в столовую.
— Боксом занимается, — сообщила Майя.
— Даже сына она настроила против меня, — пожаловался Ханс. Он встал и подошел к окну. — Вы хоть понимаоте, в каком аду я живу?
Стур посмотрел на Маттиассона. Маттиассон — на Ханса Линдстрёма.
— Вы вели себя очень задиристо, когда мы встретились на том собрании, — сказал Стур и встал.
Ханс обернулся.
— На каком собрании?
— Вы шумели, и бушевали, и нападали на нас: «Это не полиция, а черт знает что, она не справляется со своими обязанностями». Вы хотели организовать гражданскую гвардию. Помните?
Ханс попытался улыбнуться.
— Какое это имеет отношение к делу... теперь?
Стур подошел к нему, приставил палец к животу и нажал.
— Ты ее убил, пижон паршивый?
— Я же сказал, нет!
Стур не отпускал палец, смотрел Хансу прямо в глаза. Но Ханс не отвел взгляда.
— Но если не ты, кто же это сделал?
— Вот это уж ваша работа... Это вам следует разобраться...
— Но мы же не справляемся со своими обязанностями.
— Я этого не говорил...
— Да ну?
Виду Ханса
Маттиассон улыбался.
Хансу стало страшно.
Он сам не понимал почему.
— Значит, говоришь, мы не справляемся со своими обязанностями, так?
— Но... я приношу извинения, если я неудачно выразился... Вы же знаете, как иной раз... То есть я нисколько не сомневаюсь...
— Вот это я и хотел услышать. Чтобы ты извинился...
Стур убрал палец.
— Вы в наших руках. Все говорит о том, что ее убили вы.
— Да не убивал я! Честное слово... Клянусь... Уверяю...
Стур отвернулся и подмигнул Маттиассону.
— Мы могли бы вас забрать, — сказал Маттиассон. — Попросим прокурора выписать ордер на арест и посадим вас под замок.
— Вы не можете этого сделать!
— Не можем?
— Нет!
— А почему? — спросил Маттиассон.
— Потому... потому что я невиновен!
Енс сидел на кровати и слышал голоса в столовой, хотя они говорили негромко. Столовая соседствовала с его комнатой.
Он моргал и кусал ногти.
Потом встал, открыл окно и закурил. Но при этом уронил пачку, и сигареты рассыпались по полу. Он опустился на колени и стал собирать их.
— Так вы невиновны? — сказал за стеной Маттиассон.
— Вы мне не верите?
— Мы уезжаем, — сказал старший полицейский. — Но мы еще вернемся... возможно.
Енс схватил боксерские перчатки, тренировочный костюм, полотенце и мыло. Запихнул все это в сумку. Услышал, как хлопнула входная дверь.
Наступила полная тишина.
Он слышал, как родители ходят но квартире.
Но никто не произносил ни слова.
Потом кто-то зашел в туалет.
Тогда Енс прокрался в переднюю, снял с вешалки пальто, шмыгнул мимо кухни. Мать сидела за кухонным столом и плакала.
Он с силой захлопнул за собой входную дверь и помчался вниз по лестнице.
Ему послышалось, что она его окликнула.
Сумка с боксерскими принадлежностями стучала по ступенькам.
74
Сумка била его по ногам. Он понятия не имел, что ему делать дальше. В голове ни мыслей, ни желаний.
Уличные фонари, снег, витрины, встречные прохожие. Он остановился у книжного магазина, заглянул в витрину. Книги. Обложки. Заглавия. Нет, даже читать неохота...
Ему было так одиноко, так холодно.
Даже снег не радовал.
Темные лестничные клетки. Темный парк, где все еще висят качели и поскрипывают, когда их раскачивает ветерок. Под ботинками хрустит снег.