Баловни судьбы
Шрифт:
Элг что-то буркнул и пошел прочь.
— Ты куда? — спросил Стур.
— В кулинарию. Куплю сосисок. Я голоден. Времени ужо много, а я сегодня едва успел заморить червячка.
Валл пожал плечами и поплелся за ним.
Стур позвонил, и Ханс сам открыл ему дверь.
Он смотрел на полицейских.
На «Лино Вентуру».
На маленького толстяка.
И на бесцветного, который, казалось, хотел слиться со стеной.
— Полиция? — спросил он.
Стур кивнул. Он улыбался.
— Может быть, это не совсем приятно...
— Я не убивал.
— Вот об этом мы как раз и хотели бы побеседовать. Поедем в полицию? Ваша жена, вероятно, дома... и вы, возможно...
— Да нет. Все в порядке. Она знает. Заходите, и покончим с этим делом.
Они переступили через порог. Стур держал шляпу в руках. Карлссон положил свою на полку над вешалкой. Маттиассон тоже. Но ни один не снял пальто.
Полицейские редко раздеваются.
Как будто это в какой-то мере обезоруживает их.
В квартире было жарковато.
Карлссон расстегнул пальто.
Они рядком уселись на диване.
Ханс сел в одно кресло. Майя — в другое.
У Майи был такой вид, будто ей уже все равно, что будет, и Стур подумал, что лучше бы допросить подозреваемого в своем служебном кабинете.
— Моя жена знает, что в ту ночь я был с Ильвой Нильссон, — сказал Ханс.
— Так что же, собственно, произошло в тот вечер? — спросил Стур и положил шляпу возле себя.
— Я встретил ее в гостинице. И пошел к ней домой. Потом... Потом я задремал, а когда проснулся, пошел домой. Она спала. Она была живая.
— Сколько времени вы спали?
— Полчаса примерно.
— В котором часу вы ушли?
— В три... полчетвертого. Точно не помню. А потом я увидел в газете...
— Почему вы не пошли в полицию?
— А вы на моем месте пошли бы?
— Если, как вы говорите, она была жива, когда вы уходили... — сказал Карлссон.
— Когда я уходил, она была жива.
— Никто, очевидно, не видел вас и Ильву вместе, когда вы покидали квартиру?
— Нет. Она же спала. Но моя жена видела, как я уходил, — криво улыбнувшись, сказал Ханс.
— Вы там были? — удивился Карлссон.
— Да. На улице.
— Она шла за мной от гостиницы и все это время простояла на улице перед домом Ильвы.
— Я хотела убедиться. Только и всего.
— В чем убедиться?
— Что он и вправду путается с девчонками, как об этом болтают все кругом.
— Ильва Нильссон не такая уж девчонка, — заметил Маттиассон, и все оглянулись на него, изумленные тем, что он решил высказать вслух свое мнение.
Он слегка покраснел.
— По возрасту она ему подходит, — сказала Майя.
— У моей жены комплекс насчет возраста, — сказал Ханс. — Она считает, что она очень старая, а
В голосе его не слышалось раздражения, просто покорное признание факта.
— А что, у вас большая разница в возрасте? — спросил Карлссон.
— Почти двенадцать лет...
— Сколько лет вы женаты? — спросил Стур.
— Десять лет. — На десять лет больше, чем следовало, — сказала Майя.
— А о разводе вы не думали? — поинтересовался Маттиассон, и все опять оглянулись, будто не веря, да он ли задал этот вопрос.
Он провел рукой по щеке.
А Майя и Ханс посмотрели друг на друга такими главами, что сразу стало ясно, что этот вопрос никогда не возникал и не обсуждался.
— О чем вы говорили с Ильвой Нильссон в течение этого вечера? — спросил Стур.
— О господи, да разве я помню... Обо всем понемножку, наверное...
— Называла ли она имена своих знакомых?
— Она и о себе-то ничего почти не говорила. Я по крайней мере ничего о ней не знаю.
— А у нее дома как было? — спросил Карлссон.
— Как обычно.
Майя бросила на него взгляд.
— Сколько вы заплатили?
Ханс вздрогнул.
— Заплатил?
Он закурил сигарету.
— Ну да. Сколько вы заплатили за то, что переспали с ней?
— Я ничего не платил.
Майя слегка улыбнулась про себя.
— Нам известно, что Ильва взимала плату. В последние годы у нее был постоянный круг клиентов. Вы принадлежали к их числу?
На лбу у Ханса выступил пот.
— Да что вы! Нет. Я впервые...
— Она была не из тех, кто делает что-нибудь задаром. Сколько вы заплатили?
Ханс потряс головой и вздохнул.
— Двести пятьдесят.
Майя засмеялась.
— Ты не думал, что тебе придется раскошелиться! Бедняга! Поэтому ты ее убил? Потому что она заставила тебя платить?
— Замолчи!
Он вскочил, шагнул к ней и занес руку, будто хотел ударить.
Но Маттиассон не зевал и живо перехватил его.
Ханс, казалось, был удивлен, как крепко эта серая полицейская мышь держит его.
— Спокойно. Садитесь.
— Фру Линдстрём, может быть, вы с Карлссоном поговорите пока в другом месте?
Майя встала, громко смеясь.
— Ему пришлось заплатить! Так я и знала...
— Ты сошла с ума, черт побери!
— Привет, малыши... Мы пошли в кухню...
Карлссон захлопнул дверь и посмотрел на Майю.
— Присаживайтесь, — сказала она, подошла к шкафу и достала бутылку вина. — Хотите?
Он качнул головой.
— Надо же, как все получилось...
— А как?
— Ну, праздники... ресторан... измена...
— Думаете, я не знаю, как это бывает, — сказала она, и голос ее дрогнул.