Балтийцы идут на штурм! (c иллюстрациями)
Шрифт:
Члены Центробалта тоже не имели права доступа в рубку.
Разыскав дежурного офицера, я предъявил ему свой мандат. Он явно растерялся, начал бормотать, что он не может сам решить этот вопрос, и отправился к адмиралу Вердеревскому. Чинить препятствий мне не стали, и я прошел в тесную аппаратную. Кроме телеграфистов и шифровальщиков в ней находились начальник штаба капитан 1 ранга Зеленой и флаг-капитан оперативной части князь Черкасский. Увидя меня, они буквально остолбенели. В рубке воцарилась неловкая тишина. Офицеры штаба знали меня в лицо и, конечно,
— Вы, очевидно, знаете, что здесь идет прием и расшифровка оперативных телеграмм. Они, как известно, подлежат только ведению командования.
— Об этом мне известно, — сказал я. — Но в сложившейся обстановке Центробалт считает, что должен быть в курсе всех дел. Мне приказано знакомиться с содержанием всех без исключения юзограмм. Вот мой мандат.
Вошедший после меня дежурный офицер доложил начальнику штаба, что Вердеревский разрешил представителю Центробалта присутствовать в телеграфной рубке.
Зеленой пожал плечами.
Первая телеграмма, с которой я ознакомился, была подписана помощником военно-морского министра Дудоровым и гласила: «Немедленно прислать «Победителя», «Забияку», «Гром» и «Орфей» в Петроград, где им войти в Неву. Идти полным ходом. Посылку их куда — держать в секрете. Если кто и будет из этих миноносцев не может быстро выйти — не задерживать других.
[107]
Начальнику дивизиона по приходе явиться ко мне — временно возлагает на нибритания задержена чукие. И если потребуется действие противника прибывших цев. Если по вашим соображениям указанные миноносцы прислать невозможно совершенно замените их другим дивизионом, наиболее надежным».
Я намеренно привожу здесь телеграмму в том виде, как она выглядела после расшифровки. Впоследствии выяснилось, что в тексте, переданном из Петрограда, после фразы «Начальнику дивизиона по прибытии явиться ко мне» шли слова: «Временное правительство возлагает на них задачу демонстрации и — если потребуется — действие против прибывших кронштадтцев». Если бы это стало известно в тот момент — не миновать бы серьезных последствий. Шутка ли — помощник морского министра предлагал направить пушки эсминцев против вышедших на июльскую демонстрацию кронштадтцев!
Но и без того было очевидно, что боевые корабли понадобились Временному правительству, чтобы противопоставить их народным массам.
Вторая депеша была еще хлеще первой. В ней говорилось: «Временное правительство по соглашению с Исполнительным комитетом Совета рабочих и солдатских депутатов приказало принять меры к тому, чтобы ни один корабль без вашего на то приказания не мог идти в Кронштадт, предлагая не останавливаться даже пред потоплением такого корабля подводной лодкой...»
Прочитав этот текст, я растерялся. Держа оба сообщения в руке, лихорадочно соображал: что делать?
Гнетущую тишину в рубке нарушил Зеленой. Нервно постукивая пальцами по столу, он негромко произнес:
— Мне кажется, что нам надо трезво взвесить все обстоятельства
Не выпуская телеграмм из рук, я твердо сказал, что сейчас же иду в Центробалт. Зеленой больше всего боялся именно этого, но что он мог поделать? Во всяком случае, задержать меня он не мог. Матросы с «Кречета» помешали бы.
Выйдя из рубки, я быстро пошел к трапу, но меня перехватил дежурный офицер.
— Одну минуточку, — сказал он торопливо. — Командующий флотом просит вас зайти к нему.
Хотя по форме это была всего лишь просьба, отказаться было нельзя. К тому же я подумал, что командующий фло-
[108]
том выскажет свое отношение к депешам из Петрограда, и я смогу доложить Центробалту точку зрения Вердеревского.
Когда мы вошли в каюту, адмирал, отпустив дежурного, предложил мне сесть. Поблагодарив, я остался стоять. Несколько секунд Вердеревский испытующе смотрел на меня, потом подошел ближе и в упор спросил:
— Что вы намерены делать с полученными юзограммами?
— Доложу о них президиуму Центробалта. Сейчас на «Полярной звезде» собрались представители судовых комитетов Гельсингфорсской базы. Думаю, что они должны быть ознакомлены с текстом этих документов.
— А вы отдаете себе отчет в том, что может произойти, если прочитать их на собрании?
Я, конечно, понимал, что оглашение секретных приказаний Временного правительства на «Полярной звезде», где атмосфера и без того накалена до предела тревожными слухами о событиях в Петрограде, вызовет взрыв возмущения.
— Положение очень серьезное, — сказал командующий, — хочу, чтобы вы, а через вас и Центробалт точно знали о моей позиции в этом вопросе. Заявляю вполне ответственно, что данной мне властью не допущу, чтобы флот был втянут в междоусобную борьбу. Так и доложите президиуму. Приказ Дудорова пагубен. Теперь второй вопрос. Я понимаю, что вы обязаны выполнить свой долг и покажете телеграммы президиуму. Однако я прошу о том, чтобы их содержание не стало достоянием членов судовых комитетов. Я не хочу допускать излишнего накала страстей. Полагаю, что командование в состоянии обо всем договориться с Центробалтом... уверяю вас, что в этом вопросе мы будем действовать сообща и не позволим использовать корабли флота в политической борьбе. Вы можете обещать мне, что юзограммы не будут зачитаны на собрании?
— Этого сделать не могу, — ответил я. — Тут уж как решит президиум.
Вердеревский задумался, потом решительно сказал:
— Тогда давайте договоримся вот о чем — если будет решено огласить юзограммы, прошу пригласить меня на заседание. Я сам зачитаю их. Имейте в виду, что это очень важно. Представители судовых комитетов должны знать, что командование флота не собирается выполнять приказа
[109]
Дудорова. Прошу вас дать слово, что без меня юзограммы не будут преданы гласности.