Балтийский ястреб
Шрифт:
— Предлагай, — оживился Александр.
— Ну раз Кости не совсем здоров… давайте сходим на балет!
— А что там?
— В Большом [3] дают «Пахиту», и по всеобщему убеждению Аннушка Прихунова там весьма хороша!
— Да, неплохо. Но это я уже видел.
— Господи, Сашка, все время забываю, как ты стар. Ты ведь, верно, еще Истомину застал?
— Но-но! — строго посмотрел на Низи цесаревич, но потом не выдержал и рассмеялся. — Твоя правда. Видел и ее.
— Ну, так что? — обернулись ко мне братья.
— Помилуйте, — усмехнулся я. — Женатому человеку посещать бордель не совсем
Услышав это, великие князья сначала застыли как громом пораженные, после чего буквально закисли от хохота.
— Нет, не могу, — стонал Николай, — какой «bon mot» [2], если не против, я запущу его в свете.
— Поосторожней, — счел необходимым предупредить его Сашка и указал глазами на двери императорского кабинета. — Не ты один любитель танцев!
— Пойдешь к себе? — поинтересовался Мишка.
— Нет. Нужно заглянуть в министерство. Держу пари, что там без меня вообще мышей не ловят!
— Как ты сказал?
— Кости сегодня просто фонтанирует остроумием!
— Ладно, ребята, мне пора, — попрощался я с братьями и двинулся по своим делам.
— Воля ваша, но что-то с нашим морячком не так, — задумчиво пробормотал вслед Михаил.
Что же, первые выводы по поводу родственников сделать можно. Сашка отнюдь не глуп, но пассивен. Деятель из разряда «работа, ты меня не бойся, я тебя не трону»! В помощи не откажет, но при этом и не запыхается. Низи — балбес. В грядущей войне ему бы шашку да коня и на линию огня. А вот Мишка совсем не прост. Парень явно себе на уме. Старается помалкивать, но ничего не упускает. Командир артиллерийской бригады и генерал-фельдцейхмейстер. Насколько компетентен, судить пока не могу, но, судя по отрывочным знаниям из прошлого, дело свое знает. И сыновей воспитал по большей части людьми дельными. Стоит с ним пообщаться отдельно, хотя его роль чисто символическая. Одно название и шефство, ни к чему не обязывающее.
Удобство Петербурга для жизни состояло как раз в том, что все выстроено очень близко. По факту, чтобы добраться в Адмиралтейство из Зимнего дворца, надо всего лишь перейти через Дворцовый проезд, соединяющий одноименный мост, ведущий на стрелку Васильевского острова с Невским проспектом. Понятное дело, такому важному человеку, каким волей таинственного незнакомца стал я, пешие прогулки, тем более зимой, не по чину. К крыльцу подогнали санки и в считанные минуты довезли до места.
В теплое время можно пользоваться катерами. К слову сказать, катер сейчас — это такое гребное судно. Поменьше барказа, но больше шлюпки. До моторных еще лет пятьдесят, а вот паровые, наверное, должны уже быть. Надо выяснить.
Мое появление в Адмиралтействе вызвало фурор. Видимо, не ждали, так что, заметив августейшую особу, одни застыли, как громом пораженные, другие принялись шуршать, изображая бурную деятельность.
С одной стороны, такая реакция даже как-то греет самолюбие. Дескать, боятся, значит уважают. С другой, раз начали суетиться, стало быть, ни хрена не делали. А это не порядок! Ну, ничего, сейчас пропишу им животворящую клизму в полведра скипидара с патефонными иголками… впрочем, последних, кажется, еще нет. Жаль. Терапевтический эффект не тот будет…
Была,
— Пожалуйте шубку, ваше императорское высочество, — гаркнул во все горло увешанный крестами и медалями швейцар из отставных матросов. Единственный, сохранивший самообладание.
— Изволь, братец! — скинул ему на руки доху из морского бобра [4].
— Ну что, соскучились? — посмотрел на застывших офицеров и чиновников.
— Счастливы видеть вас в добром здравии! — нашелся самый молодой из них, судя по эполетам, мичман.
— Александр Васильевич, — обернулся к Головнину. — Ступай в кабинет и все там приготовь. Я тебя догоню.
Тот, видимо, уже устал удивляться моим чудачествам и потому просто пошел, куда ему велено. Мы же с юным офицером двинулись следом, ведя при этом светскую беседу.
— Где служите, любезный?
— На корвете «Наварин», ваше императорское…
— Без чинов, мичман. Насколько понимаю, это вы принесли весть о печальной судьбе вашего судна? Кстати, как вас…
— Брылкин!
— А по имени отчеству?
— Владимир Николаевич.
— Очень приятно. Ну, так поведайте, друг мой, как же случилось, что столь хорошо подготовленный к плаванию корабль потерпел аварию, едва покинув Балтику?
Вопрос оказался из разряда неприятных, но окажись Брылкин человеком несколько более опытным, он, вероятно, сумел бы оправдать случившееся некими непреодолимыми причинами вплоть до воли господней. Однако мичман был молод, искренне желал послужить отечеству и вообще являлся убежденным противником всего дурного и горячим сторонником всеобщего блага.
В общем, за короткий промежуток, пока шел по коридорам, стараясь не потерять из виду Головнина, офицер высказал мне все, что думал о порядках, царивших в Адмиралтействе вообще и о ремонте в Кронштадтском порту, в частности.
— Вот значит, как, — сочувственно покивал я, сообразив, что мы дошли. — Благодарю за информацию.
— Служу государю и отечеству! — вытянулся молодой человек.
— Полно, друг мой. Быть может, у вас есть какие-то просьбы личного характера?
— Единственное мое желание быть полезным! — немного выспренно ответил тот, после чего смутился и добавил, — и для того получить новое назначение.
— За этим дело не станет, — милостиво похлопал мичмана по плечу, обозначив, что аудиенция окончена. — Будет вам место.
— Благодарю, ваше императорское высочество! — вытянувшись перед начальством, выпалил Брылкин.
[1] Карл Васильевич Нессельроде — министр иностранных дел Российской империи с 1816 по 1856. Канцлер.
[2] bon mot — острота (фр.)
[3] — Большой театр в Петербурге построен в 1783 году по велению Екатерины Великой. В 1859 году здание было перестроено под размещение Консерватории, для театра же было выстроено новое здание получившее название в честь императрицы Марии Федоровны. Ныне Государственный академический Мариинский театр.