Балтийский ястреб
Шрифт:
— В каких силах? — впервые подал голос фон Шанц.
— По меньшей мере, вдвое превышающих наши. Причем, как вы, вероятно, и сами понимаете, значительное количество этих судов будут паровыми. Как полагаете, есть у нашего флота шанс противостоять им в открытом сражении?
— Ваше императорское высочество позволит мне быть откровенным?
— Иван Иванович, я же просил, без чинов! Что касается вашего вопроса, отвечу так. Не только позволяю, но и настаиваю. Более того, не жду ничего иного, как бы нелицеприятно ни звучало то, что вы мне сообщите!
—
— Что скажете о начальствующем составе?
— С ними все еще хуже. Большинство получили свое назначение по протекции, в плаваниях давно не были, а те, что были, никогда не ходили далее Датских проливов…
— Продолжайте, — поощрил запнувшегося было адмирала.
— Таким образом, единственным способом противостоять превосходящему в силах противнику остается оборона. Потому мне несколько непонятно ваше решение остановить строительство канонерских лодок.
— Вы не совсем меня поняли, господа. Я не сказал, что мы откажемся от строительства вовсе. Просто, по моему глубокому убеждению, вместо гребных кораблей надобно строить паровые.
— Но у нас нет готовых проектов!
— А вот для этого нам и нужен был инженер-кораблестроитель. Аристарх Алексеевич, сколько времени вам понадобится на составление чертежей и спецификаций?
— Трудно сказать. Для начала было бы неплохо определиться, какие именно суда нам нужны? Длина, ширина, осадка, водоизмещение. Потребное вооружение и его вес. А также масса и размеры паровых машин. Зная все это, работа не займет много времени, но…
— Слушаю вас?
— Для отражения вражеского нашествия одной канонерской лодки, пусть даже и винтовой, будет явно недостаточно. Стало быть, надо определиться и с количеством. Выбрать верфи для постройки, заготовить материалы…
— С материалами все просто. Мы пустим в дело все, что заготовлено для строительства гребных канонерок и ремонта парусников. Туда же пойдут испрошенные у министерства финансов кредиты. Что же касается количества… сколько вы собирались строить?
— Согласно высочайшему повелению, двадцать единиц.
— Этого мало. Нужно минимум сорок! Что до проекта, то вам и карты в руки. Иван Иванович, насколько мне известно, лучше других разбирается в современных паровых судах. Стало быть, сможет сформировать тактико-техническое задание. Вы же составьте эскиз, предварительную смету и представьте мне, скажем, через неделю…
— А что с механизмами?
— Об этом не беспокойтесь. Машины и котлы будут!
— В таком случае, не вижу затруднений.
— Если возникнут какие-либо трудности, прошу немедленно обращаться ко мне. Не будет меня, к Александру Васильевичу. С этим все понятно?
— Так точно! — вытянулись подскочившие фон Шанц с Иващенко.
—
— О чем, ваше императорское высочество?
— Не хочу никого обидеть, тем более что нисколько не сомневаюсь в вашей порядочности, но доведите до всех причастных к постройке. Любое воровство или нераспорядительность будут приравнены к государственной измене. Даю слово великого князя, что добьюсь повешенья для всякого, невзирая на чин, знатность, прошлые заслуги и любые иные смягчающие обстоятельства! Это понятно?
— Об этом могли бы и не говорить! — с достоинством отвечал фон Шанц, после чего поклонился придворным поклоном, но не стал пятиться, а вышел вразвалочку, как заправский моряк.
За ним, задев по пути пару стульев, последовал инженер, оставив меня наедине с едва сдерживающим смех Головниным.
— Что тебя так развеселило? Да, кораблестроитель не привык к подобному обращению, но…
— Дело вовсе не в нем, Константин Николаевич, — замахал руками секретарь.
— Тогда в ком? Объяснись…
— Просто вы так строго говорили о воровстве с Шанцем, а тот и ухом не повел…
— Погоди-ка, он что, казнокрад?
— Увы, да! Служившие с ним офицеры прямо говорят, что на постройке в Северо-Американских Штатах пароходофрегата «Камчатка» он изрядно нагрел руки. Да и в походе к его рукам прилипало и с угля, и с продовольствия для команды…
— Отчего же ты мне раньше не сказал? — мгновенно вскипел я.
— А что делать, — пожал плечами чиновник. — Этот грех в той или иной мере свойственен всем начальствующим лицам в России. Ну, кроме вас с государем, разумеется. Однако, справедливости ради, Иван Иванович, хотя и не привык упускать то, что само плывет ему в руки, при всем при этом — человек дельный! Да, руки погреет, не без того. Но поручение, ни в пример иным и прочим, исполнит.
— Твою ж мать!
— Не могу не согласиться! Замечу, однако, что Шанц у нас известный сочинитель и к тому же изрядный острослов, взять хотя бы его знаменитое: «Военное судно, подобно дамским часам, ещё никогда не доводилось до совершенной исправности, да едва ли кем-нибудь и когда-нибудь доведено будет до такого положения, чтобы нечего было на нём совершенствовать». Не ручаюсь за точность цитаты, но согласитесь, не глупо сказано…
— Мало мне Меншикова, так еще один остряк-одиночка на мою голову… Скажи честно, ты издеваешься?
— Никоим образом, — всполошился секретарь и тут же поспешил перевести разговор на другую тему. — Кстати, можно узнать, каким образом ваше высочество собирается добыть машины на сорок кораблей разом?
— Узнаешь в свое время. А пока… тебе знакомо имя Путилова?
— Вы, верно, о Николае Ивановиче, бывшем прежде преподавателем в Морском корпусе?
— Да.
— Лично чести не имел, но слышать о нем приходилось. Причем самое лестное.
— Найди и завтра же пригласи его ко мне.