Бальзам Авиценны
Шрифт:
– Естественно, – согласился маркиз. – Но почему вы так уверены, что шейха обязательно постараются уничтожить при попытке освобождения?
– К сожалению, я успел немного узнать Мирта, или, как его теперь называют, Роберта, – грустно улыбнулся Кутергин. – Нет сомнений, что это одно и то же лицо. Он патологически жесток и не выпустит шейха из своих рук. Решившись на приступ, мы можем убить Мансура собственными руками. К тому же нам не известно, в какой из комнат его содержат. Они могут переводить Шейха каждый день из одного помещения в другое.
– Вы правы, – подумав, согласился Лоренцо. Он прикрыл
«Похоже, к войне они готовы всегда, – подумал Федор Андреевич, закусывая нежнейшим паштетом. – Интересно, Лючию изолировали от меня намеренно или ее отсутствие за завтраком случайность? Кстати, падре тоже нет.»
Синьор Лоренцо дождался, когда гость перейдет к кофе и поинтересовался:
– Что можете предложить вы, капитан?
– Я могу обратиться за помощью к нашим дипломатам и военным агентам. Не забывайте, похищены мои служебные бумаги!
– Долго, – поморщился маркиз и опять погрузился в раздумья.. Через некоторое время на его губах появилась ехидная усмешка, и он позвонил в колокольчик. Когда появился дворецкий, синьор приказал немедленно пригласить начальника полиции.
– Зачем он вам? – с недоумением спросил Кутергин, лишь только за дворецким закрылась дверь. – Как я понял, вы не слишком жалуете официальные власти и не хотите впутывать их в это дело.
– Верно. Но Милан все еще в руках австрийцев, – потирая руки, загадочно усмехнулся Лоренцо. – Не откажите в любезности выкурить со мной сигару.
– С удовольствием. И скажите, синьор, Лючия останется здесь или отправится с нами?
– Теперь она неотлучно будет находиться при мне, по крайней мере, до той поры, пока не отыщется достойный человек, которому она отдаст свою руку и сердце. Я не хочу повторения прошлого! – Маркиз сжал кулак так, что побелели костяшки пальцев. – Но я еще должен убедиться, что избранник моей племянницы способен защитить ее не хуже, чем я.
Развивать тему о возможном замужестве Лючии Федор Андреевич не стал: ему было крайне неприятно говорить об этом. Вместе с тем он боялся выдать себя проницательному хозяину дома неосторожным словом или попасть в ложное положение, проявляя излишнюю заинтересованность. Да и тактично ли обсуждать такой вопрос сейчас, когда отец девушки подвергался смертельной опасности?
Выкурив с маркизом по сигаре и поболтав о разных пустяках, капитан встал, намереваясь отправиться к себе, чтобы собраться в путь. В этот момент дверь столовой открылась и появился поджарый мужчина в полицейской форме и при сабле. Он с достоинством поклонился присутствовавшим и с интересом взглянул на Кутергина, но едва встретившись с ним взглядом, тут же отвел глаза.
– Проходите, мой друг! – Лоренцо встал, а Федор Андреевич поспешил откланяться, безошибочно поняв, что он лишний при предстоящем разговоре.
Но что все-таки задумал маркиз? И зачем ему вдруг понадобился начальник полиции, который примчался по первому зову хозяина имения?..
Фиш забился в уголок дивана в большой гостиной и жевал потухшую сигару, чувствуя, что от страха он весь покрылся
Посредине гостиной лицом друг к другу стояли Мирадор и Роберт. Нотариус страстно желал, чтобы эти мсье поскорее прикончили друг друга, только бы не трогали несчастного Фиша, который – видит Бог! – ни в чем не виноват. Проклятый Рико опять промахнулся, на сей раз окончательно, и поплатился за это жизнью. Вместе с ним погиб один из генуэзцев, польстившийся на обещанное крупное вознаграждение и отправившийся вместе с Шарлем в имение да Эсти. О неудачной попытке повторного похищения племянницы маркиза сообщил третий бандит – он караулил у ограды парка, и милостивая судьба подарила ему жизнь.
Роберт оказался сущим дьяволом. Он выслушал уцелевшего, подробно расспросил его обо всех обстоятельствах дела и холодно поинтересовался, что тот теперь намерен предпринять? Бандит честно ответил:
– Жизнь дороже золота, синьор! Я возвращаюсь в Геную. Клянусь, все случившееся сохраню в тайне.
– Не сомневаюсь, – усмехнулся Роберт, выхватил револьвер и всадил ему пулю прямо в сердце. Потом приказал Титто завернуть тело в ковер, привязать к нему камни и бросить в реку.
Фиш просто побелел от ужаса при виде столь скорой и жестокой расправы. Мирадор остался невозмутим а Роберт бросил на стол еше дымившийся пистолет и заявил:
– Все, я уезжаю и увожу своего пленника А вы как знаете!
Он направился к дверям смежной комнаты где поместили слепого старика, но путь ему неожиданно преградил Мирадор.
– Нет! – тихо, но очень твердо сказал он. – Вы сами вольны катиться хоть в преисподнюю, но старик останется здесь.
Роберт поглядел на него с таким изумлением, будто увидел впервые. Но тут же выражение его лица разительно изменилось: оно словно стало сонным, обмякшим, а глаза лихорадочно заблестели. Именно так он выглядел перед тем, как застрелить оставшегося в живых бандита, и Эммануэль не на шутку струхнул. Нет, Мирадора ему нисколько не жаль, пусть мсье Роберт прихлопнет хоть тысячу мирадоров, если ему так нравится, но вдруг он решит заодно избавиться и от Фиша? Зачем ему лишний свидетель, который много знает и видел? Титто не сможет прийти на помощь никому из противников – он потащил завернутое в ковер тело убитого в подвал. Сам нотариус предпочел бы встать на сторону Мирадора, но только если его перевес будет очевидным. А лучше всего незаметно улизнуть, однако дадут ли ему это сделать, черт их побери?
– Вот как? – Роберт отступил на шаг. – Вы опять хотите напомнить о приказе Адмирала?
– Не только! – Мирадор вытащил большой револьвер с длинным стволом и направил его в грудь англичанина. Теперь из союзников они стали противниками: у Мирадора не осталось практически ничего: как в начале пути. А шейха мешал взять Роберт. Не только мешал, но и хотел увезти с собой.
Большим пальцем Мирадор взвел курок. Барабан медленно повернулся и поставил патрон напротив ствола. На лице Роберта не дрогнул ни один мускул, только глаза разгорелись желтоватым огнем.