Бальзам Авиценны
Шрифт:
– Ладно – Лоренцо энергично потер ладонями щеки отгоняя наваливающуюся дрему. – Я уже распорядился насчет портов и перевалов. Через час меня навестит начальник местной полиции. Дороги на Милан закроют гостиницы обшарят, но остаются еще рыбаки на побережье и контрабандисты. Я надеюсь на твоих сыновей, Пепе!
– Они так же верно служат вашей милости, как я служил вашему отцу, – заверил старик. – Здесь все ваши друзья и слуги! Не отчаивайтесь, синьор, старый Пепе тоже еще что-то может и наставит своих ребят на истинный путь. Протянуть руку во Францию я, конечно, не сумею, но по-свойски перетолковать кое с кем из тайных «обществ чести» Севера, Юга и Средней Италии я обещаю. Вдруг отыщется кончик ниточки?
Лоренцо
– Мы повесим их за ноги, как бешеных псов. – Старик встал и нахлобучил шляпу.
Синьор знал: это не пустая угроза.
– Главное, найти Лючию, – провожая его до дверей, напомнил Лоренцо. – Я хочу поскорее увидеть ее живой и здоровой…
Плавание продолжалось несколько дней. Не обращая внимания на жару, Федор Андреевич с раннего утра до наступления сумерек торчал на мостике, стараясь не мешать капитану корабля и рулевому. Лишь когда сгущалась темнота и зажигались фонари на мачтах и корме, русский спускался к каюту и падал на койку. Но с первыми лучами солнца вновь поднимался на мостик и жадно хватал подзорную трубу, отыскивая среди волн на горизонте маленькое белое пятнышко парусов корабля, увозившего Мирта, слепого шейха, заветную шкатулку с картой, рукописную книгу и сумку с полевыми записями.
Иногда его охватывали сомнения и терзали подозрения: не подстроено ли все, чтобы убрать его подальше от тех мест, где действительно находились Желтый человек и слепой шейх? Высадят за тридевять земель и выбирайся оттуда как знаешь! Парус на горизонте? Ну и что – он может принадлежать любому кораблю.
На это Федор Андреевич сам себе возражал, что Али-Резе нет никакого смысла мешать поискам отца, а Мунна и лодочник вполне могли покончить с русским еще в джунглях или на реке. И никто никогда не узнал бы, где упокоились косточки капитана русского Генерального штаба Федора Кутергина, волею капризной Судьбы успевшего проехать степь, пустыню, перевалить через горные хребты, пересечь джунгли на спине слона и сплавиться по индийской реке. Теперь он сподобился аж до плавания по Аравийскому морю и куда, в конце концов, прибьют его волны, одному Богу известно. Вызывала беспокойство и мысль о том, сколько они смогут гнаться за Миртом? Вдруг в планы капитана торгового корабля не входит долгое преследование и он прикажет лечь на новый курс?
Когда Кутергин намекнул, что груз наверняка ждет получатель, моряк сразу понял, о чем речь.
– Не беспокойся! Табак принадлежит мне, корабль тоже. Я могу плыть куда хочу. Все равно скоро гонкам конец: уже ясно, где они бросят якорь.
От продолжения разговора он уклонился, сославшись на дела, и оставил русского наедине с его сомнениями. Однако через день все разрешилось – ближе к вечеру они вошли в небольшую бухту. По ее берегам лепились белые и серые домики, а над ними возвышался купол мечети с тонким, похожим на копье минаретом. Кроме множества утлых рыбачьих лодок, у грязных широких причалов стояли несколько кораблей. Моряк показал на один из них.
– Мирт пришел на нем.
– Откуда вы это знаете? – недоверчиво спросил Федор Андреевич, разглядывая изящные обводы корпуса и мачты чужого корабля под флагом Ост-Индской компании.
– Ты умеешь отличать одну женщину от другой по походке? – лукаво прищурился моряк. – Я видел, как он выходил из порта, и шел за ним несколько дней. Неужели мне не узнать его?
– Что это за город?
– Суэц. Собирай вещи. Сейчас отправимся на берег.
Кутергин спустился в каюту и взял саквояж. Вряд ли здесь его путешествие закончится. Слишком маленьким
На берегу моряк повел русского в кофейню. Молчаливые смуглые мужчины в длинных, до пят, белых, серых и голубоватых рубахах и красных фесках потягивали из чашечек густой черный кофе и курили трубки или кальяны в низком, темноватом и душном помещении. Лениво жужжали мухи, тонкими спиралями вился синеватый табачный дымок, у открытых дверей, кося на посетителей бесноватым желтым глазом, стояла тощая белая коза с обломанным рогом.
Обменявшись с хозяином приветствиями, моряк спросил, где найти Абу.
– Он здесь, здесь, – кивнул хозяин, бросив любопытный взгляд на истекавшего потом, одетого в европейское платье Кутергина. – Сейчас позову.
Через несколько минут появился высокий худой араб и сделал знак следовать за ним. Федор Андреевич с облегчением вышел на улицу – там тоже сущее пекло, зато с моря хоть иногда налетает ветерок. Коза было увязалась за ними, но Абу отогнал ее и меланхолично поинтересовался, какое к нему дело у Талиба. Русский понял, что это имя капитана корабля, так и не удосужившегося представиться за все время плавания. Услышав о слепом старике и мужчине с рыжей бородой, приплывших на корабле, Абу важно кивнул:
– Да, я их видел. Но они уже ушли.
– Куда? – не выдержал Федор Андреевич. Он достаточно хорошо объяснялся на арабском, и ему не требовался переводчик.
– Не знаю, – пожал худыми плечами Абу. – Сели на верблюдов и ушли.
Талиб притянул его к себе и шепнул на ухо несколько слов. Потом обернулся к русскому:
– Нам пора расстаться. Иди с ним. У тебя есть еще одно письмо? Отдай его там, куда тебя приведут Прощай!
– Погоди, Талиб! – Кутергин положил ему руку на плечо. – Я должен поблагодарить тебя…
– Не нужно. Я сделал то, что должен был сделать. А ты делай свое. Не теряй зря времени и не трать впустую слова! Прощай!
Не оглядываясь он направился к порту. Араб пошел в другую сторону, широко шагая на тощих и длинных «журавлиных» ногах. Офицеру пришлось догонять его почти бегом. Итак, он не ошибся: впереди новые дорога.
Абу шагал как заведенный, не обращая внимания ни на жару, ни на пыль. Русский порядком взмок и едва поспевал за ним – даже к вечеру палило немилосердно, а ноги утопали в сыпучем песке. Незаметно они оказались на окраине города. У какой-то лачуги стоял равнодушный верблюд. Абу заставил его опуститься на колени и помог Федору Андреевичу устроиться между горбов. От скотины крепко пахло грязным хлевом, сидеть на корабле пустыни было не слишком удобно, а проводник еще влез на него сам и заставил животное бежать тряской рысцой. Через полчаса русскому казалось, что из него выматывают душу – ни долгие переходы в седле, ни морская качка, ни даже поездка на слоне не могли сравниться с «удовольствием» мотаться на бегущем верблюде.
На счастье, путешествие быстро, закончилось и капитан очутился на стоянке кочевников, среди шатров из шерсти, ярко горевших костров и самого свирепого вида вооруженных мужчин. Тут же сновали любопытные мальчишки, что-то готовили женщины, бродили козы и злые лохматые собаки. Обитатели лагеря говорили между собой на неизвестном русскому диалекте. Сможет ли тут кто-нибудь прочесть письмо или предстоит ехать дальше? Конечно, если эти весьма воинственные на вид дети песков отпустят их подобру-поздорову.