Бальзам Авиценны
Шрифт:
– Что сделают с тем бандитом?
– Беднягой?
– Маркиз презрительно скривил губы.
– Не беспокойтесь, о нем позаботятся. Вы, кажется, служили в гусарском полку?
– Ошибаетесь, синьор.
– Кутергин гордо вскинул голову.
– До Академии Генерального штаба я служил в драгунах!
– Ах да, в драгунах, - улыбнулся синьор Лоренцо.
– Прошу простить, я немного перепутал. Мы нашли вашего приятеля художника, и он подтвердил ваши слова. К счастью, господин капитан, вы никак не связаны с нашими врагами. А насчет драгун... Видите ли, в Италии никогда не было такого рода войск.
– Не откажусь.
– Федор Андреевич недоумевал, отчего маркиз так резко изменил тему разговора? То, что он, наконец, убедился в правдивости гостя, крайне радует, но почему ни слова о Мансур-Халиме? Зачем хозяин позвал Кутергина в свой кабинет: угостить вином и расспросить о службе в драгунском полку?
– Мы не знаем, каковы драгуны, зато знаем другое, - глядя на свет через бокал с вином, тихо сказал синьор Лоренио.
– Например, дикую и жесточайшую междоусобицу, борьбу с захватчиками, часто равнозначную борьбе за выживание. Так родились тайные общества - моссади, которые обычно возглавляли либо влиятельные люди, либо самые отпетые негодяи.
– Иногда это одно и то же, - заметил русский.
– Не скажите, - возразил маркиз.
– Как правило, моссадиери, то есть членами тайного общества, становились крестьяне и ремесленники, дабы, сплотившись вокруг синьора, защищать его и свою жизнь, честь и имущество. Но случалось, когда моссади превращались в банду убийц и грабителей, как «Перламутровые рыбы».
– Рыбы?!
– вскричал пораженный гость.
– Вот почему вы не доверяли мне? Из-за брелока с перламутровыми рыбами? Но ведь часы не мои!
– А моссадиери «Перламутровых рыб», как и исмаилиты, о которых вы нам рассказывали, никогда не признаются в принадлежности к своему преступному клану У них существует целый ритуал опознавания друг друга. И уж тем более они никогда не откроются чужому или врагу. Честно говоря, я опрометчиво полагал что с ними удалось давно покончить, но...
– Но?
– повторил за ним Федор Андреевич.
– Теперь, когда развеяны все подозрения, я могу многое рассказать, - грустно улыбнулся синьор Лоренцо
Самым будничным тоном он сообщил, что ведет свой род от владетелей местечка да Эсти, принимавших участие в первых крестовых походах. По преданию, один из рыцарей привез из странствий кусочек дерева от креста, на котором распяли Спасителя. Из него сделали крестик, и он стал амулетом рода да Эсти - рода воинов и мореплавателей, ученых и строителей. Издревле маркизы враждовали с могущественным кланом делла Скала, якобы происходившим от герцогов Вероны. С особенной силой вражда разгорелась в период наполеоновских войн, и причиной ее, как это часто бывает, стали земля и власть в округе. Делла Скала отличались непомерным честолюбием и жестокостью, поэтому больше люди тянулись к да Эсти, находя у них защиту и возможность спокойно жить. К тому же маркизы славились патриотизмом, а делла Скала встали на сторону французов, а затем австрийцев. Они создали и возглавили моссади «Перламутровые рыбы», куда устремились многие отпетые уголовники. Их принимали с радостью: сами Скала входили в масонские ложи, но не гнушались ничем, лишь бы добиться своего.
Последний из них - Бартоломео делла Скала был непримиримым врагом
– отец Франциск и другие, кто принимал участие в тех давних событиях.
– Ах, как мы тогда были молоды и беспечны, - горько улыбнулся синьор Лоренцо.
– Поэтому даже сейчас, когда я стал совсем седым, чуть не повторилось давнее несчастье.
– Несчастье?
– переспросил заинтригованный капитан.
– Они подняли руку на вашего отца?
– Нет.
– Маркиз отрицательно мотнул головой.
– Он умер от горя! По приказу Бартоломео делла Скала моссадиери «Перламутровых рыб» украли мою сестру.
– Боже!
– Пораженный Федор Андреевич отставил бокал и раскурил новую сигару.
– Какая дикость! И какая подлая низость!
– Для Бартоломео не существовали ни законы чести, ни голос совести, ни государственные законы, - вздохнул Лоренцо.
– После похищения сестры мы начали беспощадную борьбу с ним и его подручными. Однажды они попали в засаду, и отец Франциск, тогда носивший другое имя, застрелил негодяя. На него донесли, и едва удалось спасти достойного человека от виселицы. Но случившееся так подействовало на него, что он решил уйти из мира и принять сан.
– Теперь я многое понимаю, - протянул Кутергин.
– Сегодня второй случай в его жизни, когда он наповал сразил врага. Наверное, это особенно страшно для него сейчас, когда он носит сутану.
– Да, - согласился маркиз.
– Но в последнее время я все больше и больше сомневаюсь: был ли первый случай?
– Вы хотите сказать: враг остался жив?
– Слишком многое говорит за это, хотя свидетели клялись: Бартоломео делла Скала мертв, и его душа отправилась в ад!
– У него могли найтись преемники и достойные последователи, - возразил русский.
– Пожалуй, - после некоторого раздумья согласился синьор Лоренцо. Он вновь наполнил бокалы и подвинул ближе к гостю хрустальную вазу с фруктами.
– Почему они назвали себя «Перламутровые рыбы»?
– Кутергин взял апельсин и начал снимать с него тонкую кожицу.
– На гербе делла Скала изображены две рыбы, - объяснил маркиз.
– Две рыбы, плывущие навстречу друг другу, как на знаке Зодиака.
Кутергин кивнул и решился задать мучшииий его вопрос:
– Ваша сестра нашлась?
– Мы узнали о ее судьбе спустя много лет.
Маркиз вздохнул и замолчал, собираясь с мыслями.
Федор Андреевич пожалел, что разбередил его старые раны, и хотел принести извинения, но синьор Лоренцо начал рассказывать, как более десяти лет назад заслуживающий доверия человек предупредил его о скором прибытии неожиданного и странного гостя. Отложив все дела, да Эсти стал ждать, и гость не замедлил появиться: это был высокий, хорошо сложенный пожилой мужчина со смуглым лицом, одетый в европейское платье Итальянским языком он владел плохо, но от предложения маркиза пригласить переводчика отказался и попросил уделить ему время для конфиденциальной беседы. Кстати, синьор Лоренцо так и не узнал, какой же язык родной для его загадочного гостя.