Бамбуковый дракон

Мэрфи Уоррен

— Отличная стрельба, — сказал Римо Чиуну. — Я вижу, ты не терял времени зря.

— Я был занят совсем другим делом, — ответил кореец. — Я охотился на дракона.

— Ну и?...

— Я не стал его убивать. У него нет ни сокровищ, ни волшебства. Моим сородичам он не нужен.

— Что ж, попытаем счастья в другой раз.

— Во всяком случае, ты нашел, что искал. — С этими словами Чиун кивком головы указал на светящийся фонтан.

— Пускай им занимаются другие. Спасибо, что помог нам, папочка.

— Я должен был удовлетворить

свое любопытство, — промолвил Чиун. — Это очень, очень странное и необычное место.

— Можешь повторить свои слова еще раз.

— Бессмысленное повторение слов — верный признак глупца.

— Прости, папочка. Я был не прав.

— Нам пора, — заявил Чиун. — Я и без того пропустил слишком много телепередач.

— Согласен.

Римо вынул из кармана маленький передатчик, нажал кнопку и положил коробочку рядом со слоном. Аппарат не издал ни звука; не заметил Римо и вспышки лампочек.

Если прибор неисправен, это не его забота.

Римо повернулся и двинулся к воротам, догоняя остальных, которые опередили его ярдов на пятьдесят.

Глава 20

Они услышали звук вертолетных двигателей два часа спустя, отойдя от древнего города на приличное расстояние. Сибу Сандакан посмотрел вверх, выискивая источник звука, но плотный полог джунглей закрывал летящий аппарат. Еще не начался рассвет, но даже движущиеся огни не могли проникнуть сквозь нависшие над головой кроны лесных гигантов.

— Похоже, к туземцам едут гости, — сказал Римо, подмигивая малайцу.

Они пустились в обратный путь, уже не опасаясь погони. Покидая город, Римо мельком подумал о цератозавре, но Чиун тут же показал ему место, где чудовище вломилось в лес, двигаясь к северу и оставляя широкий кровавый след. Даже если ящер уцелеет, думал Римо, он еще долго будет обходить город стороной, памятуя о беспокойстве и страданиях, которые ему довелось пережить.

Интересно, способен ли динозавр хранить воспоминания?

Как бы то ни было, отныне ему не суждено слышать рокот барабанов, призывающих великого Нагака, не суждено утолять свой голод человеческими жертвами. Древнему ящеру придется вернуться к старому испытанному способу и добывать пропитание охотой. Ничего не поделаешь — выживает самый приспособленный.

На рассвете экспедиция остановилась отдохнуть. Доктор Стокуэлл изнемог до предела — потеря крови лишила его сил, и Римо был готов прозакладывать свое скудное жалованье, что у доктора вдобавок еще и сотрясение мозга, но, когда Стокуэлл заговорил, создалось впечатление, что старый ученый сошел с ума.

— Мы должны вернуться назад! — выпалил он, когда Сибу Сандакан перевязывал рану на его голове.

— Дышите глубже, профессор, — посоветовал Римо.

— Оно есть, оно существует! Неужели вы не видели?

— Успокойтесь. Мы уже миновали точку возврата.

Чиун сидел поодаль и, хмурясь, вслушивался в напыщенную профессорскую

речь. Не надо было знать корейский язык или уметь читать мысли, чтобы понять, как он относится к бывшему руководителю экспедиции.

— Другие! — возопил Стокуэлл, упав на четвереньки. — Должны быть и другие!

— Не волнуйтесь, док. Мы оторвались от погони. Теперь они нипочем нас не поймают.

— Я говорю не об этих уродливых созданиях! — В голосе Стокуэлла зазвучало неистовство. — Я говорю о динозаврах!

— О ком?

— Уж не думаете ли вы, что представитель доисторического вида мог прожить целых шестьдесят миллионов лет? — осведомился профессор, издав нервный смешок. — Какой абсурд! Как вы не понимаете! Они должны размножаться! У динозавра, как и у любого другого живого существа, должны быть предки!

Профессор разразился хохотом, постепенно перешедшим в визгливое хихиканье, могущее послужить звуковым фоном для фильма о психиатрической лечебнице. Римо смотрел на Стокуэлла, чувствуя, как его кожа покрывается мурашками при виде маститого седовласого ученого, который на глазах утрачивал человеческий облик.

— Десятки! — громко возвестил Стокуэлл. — Сотни! Тысячи динозавров! Неужели вы не понимаете?

— Этот человек — безумец, — сказал Чиун, обращаясь к Римо по-корейски, как бы желая пощадить сумасшедшего. — Когда речь идет о драконах, время не имеет значения.

И все же слова профессора заставили Римо задуматься. Если ваша страсть к печатному слову ограничивается комиксами из универмага, вы уверены в том, что на свете обитает один-единственный снежный человек и одно лох-несское чудовище. Однако законы биологии таковы, что никакая, даже самая загадочная тварь не может возникнуть сама по себе. В природе нет такого хранилища, откуда капризная Судьба извлекала бы чудеса, расселяя их по земному шару. С этой точки зрения Стокуэлл вполне мог оказаться прав.

Даже дракону нужны родители.

Уже одно упоминание об этом ставило под сомнение способности Римо к логическому мышлению. Он явился в джунгли, чтобы найти уран, убежденный в том, что охота за динозаврами — прикрытие совсем иных намерений либо плод фантазии стареющего профессора, впавшего в детство. Он оказался прав в отношении Одри Морленд и ее целей, и глубоко заблуждался, если речь шла о Стокуэлле и его поисках.

Что бы это значило? Что это могло значить?

Остановят ли любопытных слухи о том, что динозавр заживо пожирает туристов? Вряд ли кто-нибудь отправится в Тасик-Бера наугад, однако подтверждение сведений о живущем там доисторическом ящере способно многое изменить. Зеленая Преисподняя превратится в желанную цель для всякого ученого, которому достанет сил и упорства взвалить на себя рюкзак, не говоря уж о состоятельных любителях и «спортсменах», готовых обменять новенький «порш» на возможность взглянуть — или поохотиться — на живое чудовище из минувшей эпохи.