Банан за чуткость

Жуховицкий Леонид Аронович

Вот тут бы мне поставить точку. Самый бы момент.

Самый бы момент, но не выходит. Не получается у меня точка…

Много хорошего рассказали мне ребята из Рыбинска про свои дела — по–настоящему хорошего. И сколько писем получили от бывших воинов, от родственников погибших. И как устроили в крохотной комнатке при входе в школу нечто вроде музея

боевой славы. И как сейчас готовят своих экскурсоводов, чтобы было кому водить гостей и по этому музею, и по окрестным местам.

Много сделали ребята, очень много!

Но я задал им один вопрос:

— Скажите, а кто из инвалидов войны живет в вашем микрорайоне?

Ребята долго молчали. А потом серьезный паренек, активнейший из следопытов, честно ответил:

— Этим вопросом мы не занимались…

Да, уйму писем разослали по разным городам рыбинские школьники. Уйму получили в ответ — около двух тысяч штук. Но что могу поделать — при всем уважении к этой цифре не идет у меня из головы одно письмо. Одно–единственное. Вот уже года три прошло, а никак не забывается.

Мне его дали прочесть в одной из редакций. А прислал его инвалид войны. Он не просто инвалид, он — спинальник.

Что это такое? В медицине, наверное, есть термин понаучнее. Но в госпиталях солдат, раненных в позвоночник, называли именно спинальниками. Так вот этот спинальник, Алексей Федорович, уже тридцать лет живет лежа. Ноги есть, но не служат.

Конечно, он не совсем уж неподвижен.

Если на одну ладонь опереться, а другой половчей оттолкнуться да вовремя подставить локоть — вполне может Алексей Федорович повернуться на бок. Газету может держать, стакан с водой. Спичку может зажечь.

Семьи у Алексея Федоровича нет, детей, естественно, тоже: ушел он на фронт восемнадцати лет, а все планы на послевоенную личную жизнь остались под городом Витебском. Живет он с матерью. Она, конечно, заботлива — мать всегда мать. Но ведь и годы — уже больше семидесяти. Даже доставить из кухни тот самый стакан с водой для нее нынче работа.

Однако

на бытовые сложности Алексей Федорович не жалуется. Сыт, крыша не течет, приемник есть — жить можно.

Жалуется человек на другое.

Вот уже лет десять никто из окружающих не догадался поздравить его с Днем Победы. А для Алексея Федоровича это особенный праздник, потому что особенно дорого за него плачено. «Неужели не заслужил открытку за три копейки?» — спрашивает Алексей Федорович. Как-то перед Днем Советской Армии мать всполошилась, пошла хлопотать за сына. Тут уж спинальника уважили — будто в насмешку прислали пригласительный билет на вечер в Дом культуры.

Есть у инвалида и еще проблемы. Вот в шахматы сыграть не с кем. Про хоккей поговорить хочется — опять же собеседника нет. А чтобы хорошую книжку кто принес из библиотеки — об этом он и мечтать не решается.

Да ладно — не в шахматах дело, не в книге. Но ведь просто нужно хоть иногда живому человеку поговорить с живым человеком!

«Иногда мне кажется, что город вымер, — пишет Алексей Федорович. — Ну, заглянет раз в месяц старичок с соседней улицы. А что дети на Земле существуют — это я знаю только по крикам под окном…»

Между прочим, от дома Алексея Федоровича до ближайшей школы от силы километр — больше ведь у нас и не бывает. Но, видно, и тамошние следопыты этим вопросом не занимаются…

Ох, как бы хотелось, чтобы «этим вопросом» занялись хорошие ребята. Из Рыбинска. И из других городов. Из всех городов, из всех деревень, какие только есть в стране.

Пойдите, ребята, в ваш районный военкомат и спросите, кто из инвалидов войны нуждается в помощи. А после обойдите все адреса.

Ни трудной, ни длительной эта экспедиция не окажется: не так уж много инвалидов войны живет сегодня рядом с нами. Ведь со Дня Победы прошло целых тридцать лет. Большой срок! А раны, даже самые почетные, долголетию, увы, не способствуют…

Поторопитесь, ребята!