Банда 2
Шрифт:
— Будем живы, — сказал Овсов, поднимая свой стакан.
— До чего ты всегда хорошие слова произносишь! — искренне восхитился Пафнутьев. — Где ты их только берешь!
— Здесь много людей бывает, — философски заметил Овсов. — Люди, Паша, это главное наше достояние.
— Да, я помню, — кивнул Пафнутьев. — Кадры решают все.
— Вот-вот. Особенно вот такие кадры, — он кивнул в сторону телевизора — на экране выстроились почти голые победительницы конкурса красоты. Девушки были возбуждены предстоящим награждением, играли ножками, принимали позы и улыбались так, что сердце стыло. Неожиданно перед ними возник невысокий, полноватый, с брюшком человек в черном костюме. Человек был с довольно
Ведущий, захлебываясь от восторга, оповестил, что их сборище посетил спонсор конкурса Марат Вадимович Байрамов. И сейчас победительницы конкурса получат из рук Марата Вадимовича награды — путевки на остров Кипр. Байрамов улыбался, делал ручкой кому-то в зале, но успевал, успевал все-таки отметить и достоинства конкурсанток. У него была странная манера — если он окидывал взглядом девушку, то делал это не одними глазами, а всей головой, даже вся его нескладная из-за живота фигура тоже устремлялась вслед за собственным взглядом.
Неслышно открылась дверь, потом отодвинулась в сторону занавеска, и в кабинетике появился Зомби. Он негромко поздоровался, бросив взгляд на бутылку, и присел на край кушетки. Награждение победительниц конкурса красоты явно его заинтересовало.
— Все финалистки едут на Кипр! — объявил Байрамов и жестом фокусника выхватил из кармана пачку конвертов. — Там будут подведены окончательные итоги! На берегу Средиземного моря! В амфитеатре, который нам оставили древние греки!
Байрамов, проходя мимо голых девиц, каждой вручил конверт, в котором, очевидно, должны были лежать билеты на остров Кипр, гостиничная бронь и деньги на карманные расходы. Но одна телекамера, неосторожно заглянув в конверт, обнаружила, что он пуст.
— Не огорчайтесь, милые девушки! — воскликнул Байрамов. — Это же телевизионная передача, здесь может случиться все, что угодно... Билеты заказаны, каюты на корабле забронированы, деньги выделены. И самое главное — я еду с вами!
Радостно, как подстреленный, вскрикнул ведущий передачи, загалдела массовка, из-за кулис выскочили застоявшиеся девчушки с цветами, и тут же по экрану поплыли прилавки магазинов, которые успел приобрести всемогущий спонсор. Далее пошли адреса магазинов, телефоны, списки товаров...
— Я знаю этого человека, — неожиданно произнес Зомби.
Вначале Пафнутьев не обратил внимания на его слова, вроде бы и не услышал их, но спустя некоторое время медленно повернулся к Зомби. — Откуда ты его знаешь?
— Я писал о нем.
— Куда?
— В газету.
— В какую?
— Не знаю...
— А что писал? Статья? Заметка? Подпись под фотографией? Разгромный фельетон?
— Не помню.
— Когда это было?
— Может быть, год... Или два... Я вообще-то не уверен и в том, что на самом деле писал... Просто пришло такое ощущение. Я и поделился...
— И правильно сделал, — сказал Пафнутьев. — А в этих своих писаниях ты ругал Байрамова? Хвалил?
— Восторгался, — тихо проговорил Зомби и с усилием поднявшись с низкой кушетки, вышел из ординаторской.
Овсов проводил Зомби долгим взглядом, налил в стаканы непривычного напитка, уже который раз всмотрелся в этикетку, поднял глаза на Пафнутьева.
— Что скажешь, Паша?
— Похоже, просыпается?
— Как-то уж очень избирательно... Чаще всего он вспоминает то, что связано с эмоционально напряженными событиями. Что-то его связывает с этим Байрамовым, это точно, что-то у них было в прошлом... А что именно, когда, в какой связи...
— Это нетрудно установить, — заметил Пафнутьев, осторожно прихлебывая желтую жидкость.
— Как?
— Пойти в редакцию городской газеты и спросить,
— Все заметнее с каждым днем, — проговорил Овсов, думая о чем-то своем. — Настолько заметная, что иногда становится не по себе.
— Что ты имеешь в виду?
— Даже не знаю... Что-то шевельнулось в голове, какой-то там сигнальчик пискнул... Знаешь, я подумал... Все мы немного Зомби, все мы что-то помним, о чем-то забываем, и проходят годы, прежде чем до нас доходит — помним пустяки, а забываем главное. Все мы Зомби... Одни чуть больше, другие меньше... И все мы через этот вот экран подвергаемся мощному, постоянному, ежедневному зомбированию. Если каждое воскресное утро по четырем телевизионным каналам выступают сразу четыре заморских проповедника и что-то там талдычат, что-то внушают, что-то вбивают в наши податливые мозги... Это не происходит само собой. Идет мощное зомбирование нации. Нас убеждают в том, что мы дебилы, в том, что мы ни к чему не способны, что все мы на грани гибели... Нам без конца рассказывают истории о том, как сын по пьянке изнасиловал собственную мать, отец зарезал сына, семилетний мальчик повесил трехлетнего... Теперь вот эти конкурсы красоты... Ну, этих наградят, — Овсов кивнул на экран, по которому в каких-то сатанинских плясках носились красавицы-финалистки, показывая телезрителям самые, как им казалось, соблазнительные свои места, — а сколько семей разрушится, судеб надломится...
— Почему? — не понял Пафнутьев.
— Потому что глупые мужья убедятся, что их жены недостаточно хороши... А тысячи хороших девушек впадут в комплекс неполноценности... Ведь им говорят — вот как надо выглядеть, вот что такое настоящая красота, вот к чему вам следует стремиться... Разве это не зомбирование?
— Знаешь, — Пафнутьев помолчал. — Этот Байрамов начинает интересовать меня все больше... О нем приходят сведения из самых различных мест... И эти сведения как бы все в одну масть... Если он спонсор передачи, или, говоря по-русски, содержатель программы...
— А программа, выходит, содержантка? — невесело усмехнулся Овсов.
— Конечно... Так вот, в таком случае Байрамов и в жюри верховодил. И всех этих финалисток, — Пафнутьев показал глазами на экран, — выбирал он сам. Единолично. Я совершенно уверен, что никакого конкурса не было.
— С чего ты решил, Паша? — удивился Овсов. — Я допускаю, что там напряженные закулисные игрища, но не настолько же!
— Посмотри на этих красавиц... Они все на одно лицо. Это вкус самого Байрамова. Все пятеро — блондинки, не слишком высок" ростом по нынешним понятиям, а их полнотелость, или, скажем, упитанность явно великовата для того, чтобы победить на честном конкурсе. Толстоваты красавицы-то! Неужели не видишь?
— А по мне так ничего, — пробормотал Овсов, разливая в стаканы остатки желтой жидкости.
— Значит, у вас с Байрамовым одинаковый вкус, — усмехнулся Пафнутьев. — Он просто набрал себе гарем для поездки на Кипр.
— Неужели такое возможно? — усомнился Овсов.
— А почему нет? Объявили городской конкурс, отобрали лучших девушек, Байрамов уже из них выбрал самых-самых и вручил путевки на сказочный остров. А там он с ними разберется, можешь не сомневаться. Он сам только что сказал, что окончательный выбор первой красотки будет там, на Кипре... Ладно, мне пора, — Пафнутьев поднялся. — Не забывай нашего Зомби, уделяй ему внимание. Телевизор с ним смотри, газеты приноси... Особенно местные... Особенно про Байрамова. Последнее время не бывает ни одного номера газеты, в котором так или иначе не упомянули бы нашего любвеобильного благодетеля... То в рекламе, то у него интервью берут, то снимок, то стишок... Ведь о нем уже и стихи пишут, — рассмеялся Пафнутьев.