Банда - 4
Шрифт:
Шагая по лужам, Пафнутьев некоторые слова проговаривал вслух, прохожие оглядывались на него с улыбкой, повело, дескать, мужика. А Пафнутьев никого не замечал, он перепрыгивал через ручьи, когда успевал их заметить, а если запаздывал, то шагал прямо по сверкающим солнечным бликам, сунув руки в карманы куртки, натянув клетчатую кепку на брови, снова и снова прокручивая в уме все те сведения, которые удалось ему получить за последние два дня.
Единственный просвет, который удалось высмотреть Пафнутьеву, был связан с фирмой "Фокус" - оба убитых парня были
Ничего, успокоил себя Пафнутьев, заговорит Чувьюров, никуда не денется. Пройдет шок, он успокоится, не надо только слишком уж давить на него, торопить, требовать показаний полных и чистосердечных. "Завтра же с утра возьмусь за старика",- решил Пафнутьев и рванул на себя тяжелую низкую дверь морга.
Патологоанатом, или, как его называли проще, эксперт, был на месте и встретил его обычным своим взглядом - громадные белесо-голубого цвета глаза, увеличенные до кошмарных размеров толстыми стеклами очков, смотрели не то осуждающе, не то изучающе - будто видел не живого человека, а труп на каменном своем столе.
– Здравствуйте,- сказал Пафнутьев гораздо громче, чем требовалось, чтобы хоть самим голосом разрушить мертвенную тишину помещения и как-то расшевелить этого маленького человека с печальными глазами и пересохшими от частого мытья руками.
– Здравствуйте,- ответил тот и почтительно склонил голову.
– Я не слишком рано пришел?
– произнес Пафнутьев дежурные слова, но уже потише, поняв, что криками он здесь никого не расшевелит и не поднимет.
– В самый раз,- ответил эксперт.- Знаете, у меня для вас хорошая новость.
– Боже!
– вскричал Пафнутьев.-Хорошая новость из морга? Мне страшно.
– Обнаружилась вполне определенная вещь,- впервые в глазах эксперта Пафнутьев увидел искорки радости, будто тот действительно хотел сообщить нечто забавное.
– Говорите же,- простонал Пафнутьев.
– Оказывается, руку, которую вы мне принесли, отделили от туловища, когда человек был уже мертв.
– Думаете, это хорошо?
– осторожно спросил Пафнутьев, боясь обидеть этого странного человечка.
– Конечно! Представьте себе, что руку отрубили бы у живого.
– В самом деле,- согласился Пафнутьев.- Скажите, это совершенно точно, что руку именно отрубили, а не отделили скальпелем, что проделали это с мертвецом, а не с живым человеком, что...
– Остановитесь, пожалуйста, а то я забываю ваши вопросы. Да, можно сказать вполне определенно, что рука отрублена. Топор ли это, или что-то другое, но оборванные мягкие части тела, сосуды... Все это позволяет мне сделать достаточно уверенное предположение.
– И когда это произошло?
– Сие есть тайна великая. Непознаваемая.
– И даже предположить нельзя?
– Предполагать можно все что угодно, но ведь вам нужны даты, цифры, имена... Дело в том, что после отделения от туловища
– В холодильнике лежала. В морозильном отделении.
– В таком случае, холодильник был не очень хорош.
– Да, холодильник следовало давно выбросить.
– Должен вам заметить, что нынешние холодильные установки, в том числе и импортного производства, внешне могут выглядеть довольно привлекательно, но с другой стороны...
– Простите, а можно что-нибудь сказать о хозяине этой руки, если можно так выразиться?
– Хозяином ее был мужчина. Он не чурался физического труда ни в молодые годы, ни в более старшем возрасте...
– А сколько ему было лет?
– Сие есть тайна великая.
– Да, я знаю, тайна сия непознаваема!
– Пафнутьев начал раздражаться, но все-таки держал себя в руках и ему воздалось, потому что эксперт вдруг произнес и нечто существенное.
– Согласен с вами, уважаемый Павел Николаевич,- эксперт так проникновенно посмотрел на Пафнутьева, что тот устыдился своей короткой вспышки,- Есть одно обстоятельство, которое позволяет если и не установить точный возраст хозяина руки, то достаточно обоснованно об этом судить,- глаза эксперта колыхнулись за стеклами очков, как две медузы в аквариуме.
– Вам удалось...
– Удалось,- кивнул человечек.- Видите ли, мне пришла в голову удивительная мысль... Я просветил эту руку на рентгеновской установке. Вы ни за что не угадаете, что я увидел на экране! Я был потрясен!
– Что-то таинственное?
– слабым голосом спросил Пафнутьев.
Не отвечая, медэксперт полез в свой стол, вынул небольшой бумажный пакетик и осторожно, боясь дохнуть на него, развернул и короткими движениями руки придвинул к Пафнутьеву. Заглянув в пакетик Пафнутьев увидел что-то маленькое, черное, продолговатое, неопределенной ломанной формы.
– Что это?
– спросил он.
– Осколок.
– Не понял, какой осколок?
– Это осколок времен Великой Отечественной войны, которая закончилась полным и сокрушительным разгромом фашистской Германии в тысяча девятьсот сорок пятом году. Тогда наши доблестные войска взяли Берлин и заставили агрессора подписать акт безоговорочной капитуляции.
Все это эксперт произнес негромко, но торжественно, а при последних словах даже встал, словно говорить о такой войне сидя было кощунством. Подчиняясь его волнению, поднялся и Пафнутьев и невольно склонил голову.
– Садитесь,- скорбно сказал эксперт и первым опустился на свое место.Правда, несколько лет назад нашелся предатель, враг нашего народа, которому удалось свести на нет эту великую победу...
– А не мог ли этот осколок попасть в руку позже?
– спросил Пафнутьев, боясь оскорбить чувства этого человека.
– Характер шрама позволяет утверждать, что ранение получено все-таки в сороковые годы. Шрам был почти незаметен, он зарос за полвека. Этот человек был ветераном второй мировой войны.