Банда из Лейпцига. История одного сопротивления
Шрифт:
Столько слов за раз я не мог переварить в моем состоянии. Я огляделся. Пит спал, полусидя, прислонившись к дереву и нелепо уткнув подбородок в грудь. Эдгар лежал трупом, и только по движению травинок возле его рта я с облегчением уловил в нем признаки жизни. Из «коты» доносился храп. Чья-то волосатая нога торчала из-под черного полотнища – чья,
– Ты прямо какая-то бодрячка, и откуда только силы берутся? – спросил я.
Хильма хихикнула и сочувственно посмотрела на меня, как добрая старшая сестра. Она потянулась, подняла с земли пустую бутылку и потрясла ею у меня перед носом. Потом подняла вторую. Она тоже была пустой. Получается, что мы приговорили целых две бутылки? Наши ночные посиделки были покрыты свинцовым мраком.
– Просто я не пью всякую дрянь, – сказала Хильма. Прошло некоторое время, прежде чем наш лагерь несколько ожил. Пит прямиком потопал к воде, откуда вскоре раздалось громкое фырканье и уханье. Мокрая одежда облепила все его тело, но настроение после купания явно улучшилось. Хильма изо всех сил торопила нас. Никто не сопротивлялся. Она сама распорядилась, что Рихард, Генрих и Пит поедут через Тауху. Остальные, в том числе и я, через Кляйнпёзну.
Пока все собирали палатки, я по заданию Хильмы принялся сочинять объяснительные записки – кто кого и где навещал. Я старался писать по возможности взрослым почерком и строго следил за тем, чтобы не затесалась какая-нибудь орфографическая ошибка. Когда я закончил работу, мне стало плохо. Порывом ветра нагнало рябь на воду в нашем озере. Я посмотрел наверх. Правый край темно-синего неба окрасился грязно-серым цветом. Обратная дорога, похоже, будет мокрой.
– Ну что, пора? – сказал Макс, прощаясь. – Мы поедем через Мёлькау, а вы – какой-нибудь другой дорогой, хорошо?
Мы кивнули. Все пожали друг другу руки.
– Когда увидимся теперь? – спросил
– Да уж не пропустим! – ответил Генрих за всех.
Мы двинулись в путь, сначала пешком, продираясь с нашими велосипедами сквозь тростниковые заросли к тому леску, из которого вышли в пятницу.
Какую-то часть дороги мы проехали вместе. У церкви в Герихсхайне мы разделились. «Похожа на нашу Конневицкую эта церковь, только поменьше», – подумал я. Хотя здесь, наверное, не собираются шалопаи-забияки вроде нас. На меня накатило странное чувство. Как будто что-то закончилось, не успев начаться.
30
Малая ярмарка проводилась и проводится по сей день одновременно с традиционной Лейпцигской ярмаркой; в отличие от большой ярмарки, предназначавшейся для более или менее крупных торговых предприятий, Малая ярмарка была ориентирована на обывателя и представляла собой торговую площадку для мелких продавцов; с 1935 г. она проводилась в районе Линденау, где посетителям предлагалось и множество развлечений (аттракционы, кинотеатры, представления бродячих актеров и пр.).
– Вы там осторожнее, – сказал я.
Генрих подмигнул.
– Вы тоже не балуйте, – бросил он напоследок, и троица исчезла в проулке между двумя домами.
Хильма, Жозефина, Эдгар и я поехали в южном направлении.
Порывом ветра изрядно тряхнуло наш скарб, притороченный к велосипедам. Следом налетел еще один. Мы катили по проселочным дорогам, которые только кое-где были заасфальтированы – по таким быстро не проедешь. Слева и справа тянулись взбаламученные желто-зеленые поля, заходившиеся в причудливых танцах. На горизонте сверкали молнии.
Конец ознакомительного фрагмента.