Банда профессора Перри Хименса
Шрифт:
Как опытный лектор профессор сделал паузу, не длинную, но и не короткую, а точно выверенную, а потом взревел:
— От равномерного шага солдат! Взво-о-ода, Дик! Со-о-олдат!
В дверь просунулась голова Кэти. Секретарша испуганно поводила глазами, не требуется ли вновь ее помощь, сообщила, что профессора вызывают по тевиду Грей.
— Занят! Занят! Пусть завтра позвонит! — отмахнулся Хименс. — Это сын, ищейка, работает в ФБР. Говорят, неплохой специалист. Уже стал большим начальником, — объяснил он Дику.
Они беседовали еще часа три, спорили, кричали, когда профессор тяжело вздохнул, стукнув кулаком по столу, что аж обезьянки
— Хватит, Дик! Хватит!
И выбравшись из-за стола, махнув рукой перед носом Дика, пробормотал:
— Мы с тобой, Дик, можно считать, кол-ле-ги по несчастью… Хе-хе-хе. Меня тоже… попросили в одно прекрасное время из университета, из Колумбийского. Видите ли, хе-хе, им не понравилось… — слюнтяи! — что я высказался перед студентами о преимуществе сильной власти в Штатах, сильной личности… Еще сказал, что не советую уничтожать «Вдовушку». Фашистом обозвали… И этим, как его, ква… квадриком! Да, я член партии «Сильная нация»!.. И сочувствую квадрикам!.. Но прокатить из-за этого на переизбрании?… Вот тогда и… — Хименс ткнул заскорузлым пальцем в сторону цветной фотографии, — и ушла жена, с сыном…
Пожимая сильно на прощание руку Дику, обнимая его и похлопывая по спине, профессор как бы в шутку попросил:
— Будем надеяться, мистер Ричардсон, что вы не станете самовольно применять у нас свой ГСД, с целью воздействия на меня. Установим, дорогой коллега, модус вивенди [3] , хотя бы на год.
Дик смутно помнил, какие плоские комплименты говорил в коридоре Кэти, та поддерживала его за талию, чтобы он не свалился на ковер и тут же не уснул. Смутно он помнил, как пытался поцеловать Кэти, а она уклонялась, но продолжала вести его к лестнице. И уж вовсе не помнил, как его усадили в «Кадиллак», как он порывался из него выбраться и снова подняться к профессору и сказать тому что-то очень важное. Но а что высказывала ему бабка, когда его втаскивал Майкл в дом на Лонг-Айленд, она ему напомнила утром.
3
Модус вивенди — временное соглашение об урегулировании спорных вопросов (лат.)
Глава 4. СУД В КЕЙПТАУНЕ
Биолаборатория «Послушные животные», принадлежащая военно-морскому ракетному центру № 23 со штаб-квартирой в Солсбери, заказы которого выполняла фирма «Хименс и Электроника», располагалась на восточном побережье штата Мэриленд, включая в себя бухту Сики-Тана и несколько пустынных островов в Атлантическом океане.
Дик Ричардсон еще ни разу не был в ракетном центре, хотя и проработал уже у профессора Хименса более пяти месяцев. И каких месяцев! А чего заслуживали эти, предкомандировочные дни?…
Машину остановил военный патруль километров за тридцать от лаборатории. Рослый сержант, одетый в маскхалат желтого цвета с зелеными разводами, обшарил багажник, проверил тщательно документы Дика, сверяя упорно фотографию с подлинником, мельком пролистал удостоверение Перри Хименса и легким кивком поздоровался с Майклом. Тот, видимо, уже примелькался здесь.
Вся эта унизительная процедура раздражала Дика. Кроме того, он чувствовал себя неважно. Вид за окном нагонял тоску, песчаные дюны, поросшие кое-где колючками, чахлые кустики. Дик ерзал на сидении, в голове туманилось, изредка проносились какие-то видения,
Когда они отъехали с милю от секретного поста, Дик саркастически прошептал на ухо профессору:
— Я думаю, шеф, если они уж меня впустили на территорию базы, значит, я для них не опасен! Оборона Америки от этого не пострадает!
— Не опасен, Дик. Это не Кейптаун, — ответил холодно Хименс.
— Извините, — буркнул Дик.
— Э, пустяки.
Дик малость успокоился, подумал, что профессор прав, что нечего так нервничать, что Хименс, вероятно, о чем-то догадывается…
— Должен ли я выказывать им свои знания? — спросил снова Дик.
Профессор молчал, делал вид, что не слышит вопроса.
— Ну, могу ли я расспрашивать о параметрах их генератора? — уточнил свой вопрос Дик.
— Все, что тебя интересует, спрашивай, — ответил как-то нехотя, не поворачиваясь и почти не разжимая губ, Перри Хименс. — Спрашивай, Дик, но помни уроки прошлого! Логические построения пропущенных связей делай сам, в уме. Не возвращайся никогда к спрошенному ранее. Это настораживает отвечающего. И еще вот что запомни: гидами на базе работают не представители от какого-то варьете с полуголыми девицами!
Хименс повернулся грузно к Майклу, уставился на круглую мордашку того.
— А может быть, Дик, ты круглик, как вот Майкл? — засмеялся он на всю кабину, откидываясь назад. — Кругликов здесь боятся как внезапных подводных мелей и коралловых рифов… Им везде мерещатся то круглики, то коммунисты… Хотя, по правде говоря, я и сам не знаю, чем они их пугают? Я вот лет пять назад познакомился на симпозиуме физиков в Женеве с одним коммунистом. Тоже профессор, Колотаев Андрей Васильевич. Приятнейший и умнейший человек! И вовсе не демагог! Мы долго дискутировали о проблеме мгновенного перемещения в пространстве и во времени. И знаете что, вы не поверите, он подробно объяснил мне конструкцию разрабатываемого ими… О черт, Майкл! Ты разучился тормозить! — возопил Хименс, чуть не врезавшись головой в лобовое стекло.
«Кадиллак» еще некоторое время ехал рывками. Конопатая потная физиономия Майкла насупилась, сморщилась. Только сейчас, наверное, он что-то понял из сказанного ему на заправке Бобом Дауди.
— Господи, Майкл, да ты никак обиделся за сравнение с кругликом! Да ты взгляни, взгляни на себя в зеркало! Вылитый круглик!.. Хе-хе! Да, на чем я остановился, Дик?
— Вы говорили о животных, — напомнил ему Дик, замечая, как настороженно косится на него Майкл.
— А, да, это наши «малютки», — засмеялся Хименс. — Но я не об этом. Обрати внимание на доктора Мак-Кея! Дональд Мак-Кей! Знаменитый бихевиорист. Преподает в университете Филадельфии. Крупнейший специалист по моделированию психической деятельности человека.
— Человека?… Но ведь лаборатория «Послушные животные»…
— Да, да, Дик! Животные! Ты прав. И хватит!
Дик попытался изобразить улыбку, но не получилось. Сказывались и усталость, и переживания, и недосыпание.
Профессор поднял брови, рот его начал кривиться сам собой, спросил, глядя внимательно:
— Никак, дорогой Дик, ты объелся в Кейптауне бананами?
И, отвернувшись, уже хохотал на всю машину. Казалось, что та и сама начала смеяться, чуть сотрясаясь. И коротышка Майкл захихикал, хотя ничего и не понял.