Банда профессора Перри Хименса
Шрифт:
Он покрутил зачем-то над головой указкой, не то намекая, что там, где-то вверху есть боженька, не то разгоняя невидимые тучи силового поля, расположенного на севере Бразилии. Затем, посмотрев и себе в верхнюю часть экрана, как бы сверяясь, что тучи разогнаны, продолжил:
— Вот что говорят некоторые точные данные. Последний раз силовое поле горы Рораима открылось ровно 140 лет назад. И экспедиция зоолога Н. Пули проникла под силовой колпак. Но так и не смогла оттуда выбраться. Она бесследно растворилась там, в этой сельве. И сейчас сквозь стенки этого колпака, как показывают проведенные недавно исследования ученых из Всемирного института силовых полей в Женеве, не могут проникнуть не то что мыслящие существа, хе-хе-хе, гомо сапиенсы, значит, а и сами дикие животные. Колпак полностью
Уильям Стил налил в стакан какого-то бодрящего и тонизирующего напитка, осушил его тут же до дна, показывая всем свой гусиный кадык, бегавший вверх-вниз, вверх-вниз, потом хотел повернуть бутылку этикеткой к зрителям, — вероятно, его об этом попросили перед началом лекции — но та свалилась на пол, раздался звон разбитого стекла. Профессор пнул ногой что-то под столом, опять зазвенело стекло, потом оглянулся растерянно, пробурчал: «Прошу не перебивать!» — запнулся, побагровел. Но, взглянув куда-то на потолок, тут же затараторил:
— Второй силовой колпак, превосходящий по площади первый в 1,473 раза, возник на западе Бразилии в период строительства там Трансамазонской автомагистрали. Это было в последнем веке прошлого тека…
Он вдруг выпрямился, его лошадиное лицо приняло угрожающее выражение. Издав какой-то звук, напоминающий лошадиное ржание, молодой профессор как-то по-детски подпрыгнул и пустился бегать по кругу, намереваясь выскочить из центра видимости телекамеры. Но, видимо, какое-то силовое поле его отпихивало назад, и он, побегав так с минуту, подскочил к своему столику и почти на одном дискантовом писке выкрикнул:
— Куда мы идем? Куда? Что творит гомо сапиенс? Гибель ждет нас всех! Гибель! Он подталкивает сам себя к пропасти! Скоро на всей Земле не останется ни одного дерева! Ни одного!
Он зачем-то сунул конец указки себе в рот и начал его грызть. Потом, наверно, проглотив кусочек дерева и сообразив, что он совершенно невкусен, совершенно не подходит для второго ленча, успокоился и уже более вразумительно и тихо возобновил свою лекцию.
— Вот, значит, так. В те времена там особенно усиленно начали уничтожать леса, вырубать их и выжигать, осушать болота, превращать легкие нашей Земли, — а так по праву называют эти леса Бразилии — в дырявое чахоточное ситечко. Вместе с растительностью погибали и животные. Но их, этих технократов, и тогда мало интересовали такие пустяки, как фауна и флора, как та среда, в которой родился человек. Они освоили с большим успехом, — Стил изобразил ироническую усмешку, — экскаватор, бульдозер и трактор. И начали рыть всевозможные котлованы, отчитываясь, сколько кубометров земли было выброшено наверх, на сколько процентов было перевыполнено задание, кого наградили и какой звездой. Об этом хорошо сказал еще русский писатель, запамятовал, к сожалению, его имя, не то Поливанов, не то Политонов, в своем романе «Траншея». Ну эти, бразильские варвары, хоть строили дорогу, оправдывались, она нужна людям. А те, другие, земляки того же писателя, — Стил снова скривил свою лошадиную физиономию, не то собираясь расплакаться тут же, в студии телекомпании Эр-би-си, не то разразиться хохотом, — гнали лес на бумагу, не на чем было печатать выступления их вождей и депутатов в парламенте. Они тогда говорили по часу, изрекая, разумеется, одни лишь истины, и, конечно, объективные…
Он почесал затылок, посмотрел на кого-то, стоявшего за экраном с правого бока, кашлянул, что-то тому ответил, но без звука, потом ему принес сам Брюс Дженки новую бутылку тонизирующей воды, поставил на столик этикеткой к зрителям.
— Вот так-то, значит. Осушали они болота, выжигали леса. Первыми заметили силовой колпак строители, гегемоны, как именуют их в России. Прораб Г. Жасиниов своей небольшой книжонке [23] так описывает свои самостоятельные исследования силового поля:
23
Г. Жасинио. Остановка у силового колпака. Изд. «Перес», 1978 г., Сан-Паулу (прим. авт.)
«Самосвалы, грейдеры и тягачи
Уильям Стил сделал паузу, снова оглянулся назад, потом зашелестел какими-то бумажками, и тут, воспользовавшись этой паузой, к его столику подошел Брюс Дженки, улыбающийся, приветливый, с изысканными манерами.
— Давайте дадим профессору немножко отдохнуть, — сказал Брюс, вытесняя Уильяма Стила с экрана. — Лекция его, я с вами согласен, дорогие леди и джентльмены, очень увлекательна и познавательна. В свою очередь я приведу некоторые данные телекомпании Эр-би-си.
Брюс Дженки сделал паузу, дав возможность телезрителям перестроить свое внимание и свои эмоции на него, и чуточку их интригуя своим молчанием.
— Вы, наверно, не все знаете, дорогие телезрители, что за 200 лет под силовой колпак номер два, о котором начал вам рассказывать профессор Уильям Стил, проникало около сотни смельчаков, пытавшихся пройти через этот ад из зелени и воды, и которых поглотили джунгли. И вот уже более 50 лет наша телекомпания транслирует день за днем перемещение отважного безумца, вновь ринувшегося под этот силовой колпак. Телекомпании Эр-би-си удалось, каким образом — это ее секрет, протащить под силовой колпак трех своих телерсов. И за эти 50 лет из трехсот человек удалось лишь троим пройти весь путь и выбраться где-то на восточной окраине из-под силового колпака, оставшись живыми. Имя первого вам всем известно! Это наш национальный герой, награжденный золотой звездой с бриллиантом «Скорпион», наш красавец Барри Купер!
Ворвалась в студию, словно с улиц, переполненных веселящимися колоннами демонстрантов, вышедших добровольно приветствовать своего национального героя, бравурная музычка. И комментатор Брюс Дженки тоже прислушивался к ней. Это тоже была хорошо запрограммированная пауза. Те, кто ее программировал, по-видимому, знали душу человека, душу простого американского обывателя, уже, наверное, в это время, пускавшего из глаз скупую слезу.
— Он вполз под силовой колпак нищим бродягой из трущоб Гарлема! — выкрикнул как тот вождь Брюс Дженки. — А выбрался из-под него миллиардером! Его портрет можно увидеть на лучших изделиях многих фирм Штатов, на футболках и майках, на курточках и рубашках, на пеньюарах и панталонах. Да, дорогие леди и джентльмены, нашему Барри Куперу очень повезло… Но не всем так летит навстречу удача. Второй же, англичанин Ирвин Сток, сошел с ума. Третий, француз Мишель Жерар, организовал секту «Единение с природой». Они не признают нашей цивилизации, проповедуют отказ от прогресса, от всех благ, от телевизоров, от наших с вами телепередач. Выступают за уничтожение всех автомобилей, за употребление только растительной пищи, ходьбу босиком и нагишом…
Брюс передохнул, фыркнул как-то не совсем пристойно.
— Его, Мишеля Жерара, скажу я вам, вы и теперь еще можете встретить в Париже бегающим голым по Елисейским полям, а то и в лифте Эйфелевой башни, куда он подымается, чтобы выпить чашечку горячего кофе. Да, далеко шагнула наша нравственность и демократия, убрав некоторые старомодные предрассудки. И там, наверху, в ресторане, он мог раньше заказать себе дюжину устриц и лягушек и быстро их проглотить. Но сейчас, когда официант вежливо говорит ему: «Мсье Жерар, есть нежнейшие ваши любимые квакушки из Байкала», — он только кривится, бормочет: «Сыт, сыт по горло! Бразильскими!»