Банда

Пронин Виктор Алексеевич

— Уйди с дороги, дядя, — сказал парень. — Дя-дя!

Ты меня слышишь? Уйди с дороги, — он, видимо, хотел снова нырнуть между половинками ворот, не зная, какая неожиданность подстерегает его в глубине заброшенного гаража. Возможно, там у Пафнутьева назначена встреча и его ждут сообщники... А за воротами уже знакомое пространство.

Отскочив к воротам, Пафнутьев поднял с земли обрубок трубы. Это уже было оружие. Держа нож перед собой, парень начал осторожно заходить сбоку, стараясь повернуться так, чтобы щель в воротах осталась у него за спиной. Он добился своего, но просвет был слишком узок, чтобы можно было

с ходу проскочить в него. Сейчас последует отвлекающий прием, подумал Пафнутьев. Ему важно выиграть время, две-три секунды, а за воротами его уже не поймать. И в самом деле, парень вдруг, попятившись, с искаженным от ужаса лицом уставился Пафнутьеву за спину. Следователь с трудом подавил инстинктивное желание повернуться, и когда парень выбросил вперед руку с ножом, успел ударить по ней трубой.

Нож выпал, но в тот самый момент Пафнутьев ощутил сильный удар под дых. Это у него получилось, подумал он, заваливаясь набок. Согнувшись в поясе, парень в прыжке нанес удар головой в солнечное сплетение и, проскочив вперед, поднял нож. Единственное, что давало Пафнутьеву надежду на спасение — это кусок трубы. Падая, он не выпустил ее и, пытаясь отдышаться, лишь успевал поворачиваться, грозя подсечкой опрокинуть противника наземь.

— Хитер ты, дядя, — проговорил парень, заходя то с одной стороны, то с другой. — Но староват... Для таких дел уже не годишься... Придется тебя кончать... Извини, дядя, но ты сам захотел...

— Слушай, — Пафнутьев смог наконец продыхнуть, — а ведь это в твое задание не входит... Остановись. А то, глядишь, свои же и накажут...

Парень на мгновение отступил, озадаченно прикидывая, как поступить, и Пафнутьев, изловчившись, что есть силы ударил его трубой по коленке. Тот сел, взвыв от боли, а едва оперся рукой о землю, Пафнутьев нанес удар по ладони. И, не теряя времени, зашел сзади, захватив парня трубой под горло. Тот захрипел, попытался освободиться, но Пафнутьев сжимал все сильнее.

— Так... Продолжим наши игры, дорогой, — почувствовав, что противник теряет сознание, он немного отпустил трубу. — Как? Говорить будешь?

— Сука... Отпусти, задыхаюсь...

— Кто послал? Ну? — и труба снова впилась в горло. — Отвечай, а то ведь знаешь... Тебя здесь нескоро найдут... Да и найдут ли... Когда завоняешься, а в такую жару ты наверняка завоняешься... Тогда и найдут... Говорить будешь? Кто послал?

— Дай продыхнуть...

— Кто послал?

— Колов.

— Зачем?

— Следить... Только следить.

— Кому докладывать?

— Ему.

— Когда?

— Вечером... Сегодня вечером... Отпусти, — просипел парень, и Пафнутьев почувствовал, что тот вот-вот потеряет сознание.

— Творя фамилия? Имя? Ну?!

— Дышать...

— Оттащу в отделение... Там заговоришь...

— Тащи...

— А, не возражаешь... Тогда еще поиграемся...Фамилия?

— Жехов...

— Зовут?

— Олег... Олег Жехов.

Воспользовавшись тем, что Жехов был почти в бессознательном состоянии, Пафнутьев быстро очистил его карманы и лишь убедившись, что у того не осталось ни одной бумажки ни в пиджаке, ни в брюках, отпустил его. Последнее, что он нашел — тонкий кожаный бумажник в потайном кармане пиджака. Всю добычу он, не глядя, рассовал по своим карманам.

— Грабишь, дядя? — прохрипел Жехов.

— Деньги верну... С остальным разобраться надо.

Не сейчас... — но в паспорт, найденный в пиджаке, Пафнутьев все-таки заглянул, убедился, что Жехов не соврал, назвав свою фамилию. — А теперь, все-таки в отделение, — Пафнутьев подобрал на земле нож, спрятал лезвие, сунул в карман. — Поднимайся. Вздумаешь бежать — пеняй на себя. Буду бить трубой по темечку. Понял? Трубой по темечку.

— Ладно, дядя... Пошли.

Жехов с трудом поднялся, попытался было отряхнуться, но понял, что занятие это бесполезное. Он постоял, пошатываясь, оглянулся по сторонам и, прихрамывая, зашагал к воротам.

— В обратную сторону, — приказал Пафнутьев. — Вот так. По тропинке, медленно, не торопясь... Давай-давай, дорогой...

Это глухое место отличалось еще и тем, что совсем рядом, за двумя домами, находилось отделение милиции Когда здесь располагалась автобаза, кипела жизнь, когда едва ли не каждый день возникали недоразумения между водителями, заказчиками, между механиками г слесарями, милиция была весьма кстати. Но база убрались жизнь установилась спокойная и размеренная. В это отделение и доставил Пафнутьев своего пленника. Помог подняться по ступенькам, поддержал сзади, когда тот пошатнулся, втолкнул в дежурную часть.

— Привет, ребята! — поздоровался Пафнутьев. А увидев полноватого капитана, даже развеселился. — А, Шаланда... Рад тебя видеть... Доставил вот клиента, а то совсем вы тут разленились... — Пафнутьев чувствовал, что у него очень мало времени, что каждая прошедшая минута работает против него — приходит в себя Жехов, могут кинуться искать его, да и ему самому лучше бы побыстрее отсюда смотаться.

— Где подобрал? — Шаланда вышел из-за стеклянной перегородки, пожал Пафнутьеву руку, остановился перед Жеховым, уперев кулаки в бока.

— Да, рядом. Иду по автобазовскому пустырю, а он из-за кустов и сразу в штыки, — Пафнутьев протянул капитану нож с выкидным лезвием.

— Ого! — присвистнул Шаланда, выпятив красные сочные губы. — Прямо со статьей заявился голубок сизокрылый.

— А как не хотел, как упирался, — огорченно покачал головой Пафнутьев. — Пришлось поговорить... Как видишь, убедил. Значит, так... Времени у меня нет. Бегу. Вот нож этого гражданина, вот его паспорт, вот мое удостоверение...

— Да знаю я тебя!

— Мне важно все оформить как можно официальное, — сказал Пафнутьев. — Не возражаешь?

Через полчаса он уходил из отделения, унося в кармане протоколы задержания и предварительного допроса гражданина Жехова Олега Михайловича, спортивного организатора завода “Коммунар”, как значилось в его удостоверении. Больше всего радовало Пафнутьева, прямо наполняло гордостью за себя — в протоколе было упомянуто о том, что слежка велась по указанию Колова. Сначала Жехов, видимо, решил, что фамилия генерала произведет впечатление на Шаланду и тот возьмет да и отпустит. Однако, Пафнутьев ухватился за эти слова, вписал их в протокол, чуть ли не силой заставил Жехова подписать, уговорил поставить подпись и Шаланду. Деньги Жехова оставил в отделении вместе с паспортом, а удостоверение и записную книжку с телефонами захватил с собой. Жехов смотрел на его действия с легкой снисходительностью, будто был у него козырь, перебивающий всю эту следовательскую суету. Но Пафнутьева его взгляды не трогали, он понимал — у генерала прокол.