Бандероль
Шрифт:
– Как ты оказалась здесь?
Спросила она меня в недоумении.
– Я вообще смутно помню последние семнадцать лет своей жизни.
– Находясь здесь, тоже забываешь о самом лучшем в своей жизни. Здесь ты не можешь остаться такой какой ты была прежде. Здесь у тебя нет никаких прав, ты просто рабыня - которая мечтает умереть здесь как загнанноедоведенное до истощения животное.
– Но Пан Хи Мо говорил мне что он может отпустить домой, когда ты совсем не можешь работать.
–
Поправила она меня.
– Ну какая в этом разница?
– Большая, когда ты перестаешь приносить пользу здесь, Пан Хи Мо продает тебя на органы, он считает что если ты не можешь быть полезным здесь, так помоги своим землякам что нуждаются в помощи, землякам которым срочно требуются нужные органы.
– Боже, я и не знаю что сказать.
Я впала в отчаяние, я не знала как мне быть, одно мне было известно - я больше никогда не вернусь домой. И что Дэниел никогда не узнает где я была и какой кошмар мне предстояло пережить. Хотя наверное это и к лучшему - что он не узнает с какими муками пришлось столкнуться его несчастной сестре.
– Я из Калифорнии.
Продолжила Сарина.
После моего окончания колледжа, мы с моими родителями приехали на этот остров. Я училась на фаукльтете изобразительного искусства. В нескольких милях отсюда есть курортная зона, где отдыхают туристы. Мы отдыхали там, это было наше счастливое пребывание на острове, красота природы - шум золотистой от солнца реки, густые заросли джунглей, щебет пролетающих птиц, только тишина и спокойствие. Которые помогали мне, рисовать красоту экзотической природы. Насладившись вдоволь нашим отпуском, мы на машине ехали обратно в аэропорт, накатавшись до этого на катере. Когда мы возвращались, то увидели машину перегородившую нам дорогу. Отец вышел что бы разобраться, но тут же получил автоматную очередь в грудь. После этого, я не и не помню что произошло дальше, помню крики, выстрелы, и последний предсмертный взгляд моей мамы, что протягивала ко мне руки, когда меня силком запихивали в автомобиль.
– Но зачем они сделали это?
Сарина немного помедлила. Потом ответила с долей грусти в своем голосе.
– У моего отца с Пан Хи Мо были недопонимания, я не знаю всех этих подробностей, и видимо никогда не узнаю о них.
– Но может быть есть хоть какая-нибудь ниточка, которая вытащит нас отсюда.
– Нет, здесь мы просто рабы, живем как средневековье без всяких атрибутов цивилизации. Смерть является нашим побегом отсюда, и ничего больше кроме нее, только смерть.
Один из надзирателей подошел к нам и толкнул ногой Сарину. И проговорил что-то на своем.
– Что он сказал?
Спросила я.
– Он сказал что бы мы не болтали, и выполняли свою работу. Я научу тебя немного понимать на кхемерском, тебе необходимо знать некоторые слова.
– Хорошо.
Сказала я голосом умирающей надежды.
2.
Сарина
– Соан тох мын ай тэй.
– Соан тох мын ай тэй.
Повторяла я.
– Это означает, извините пожалуйста. Когда тебе что-то нужно, ты должна обращаться к надзирателям, с этими словами.
Объясняла мне Сарина.
– Аруэн суэсдэй, это доброе утро, если тебе навстречу идет надзиратель, или наш хозяин, ты должна его поприветствовать.
– Аруан суэсдэй.
– Очень хорошо. Если у тебя будут какие-нибудь трудности на работе, то подходи к любому рабочему и говори, кхнем трэу ка: чуэй лоук. “Мне нужна помощь».
Она объяснила мне еще несколько ходовых слов и выражений, и я
подобно попугаю повторяла их по нескольку раз. Все эти слова были похожи на лепет младенца, который только-только учится
разговаривать. У нас не было ни бумаги, ни ручек, что бы вести записи. Из-за их отсутсвия я забывала то чему меня учила Сарина. Для нас рабочей силы, все эти бумаги и ручки были ни к чему. И так по ночам когда наш барак закрывали, мы с Сариной продолжали наше обучение.
И так спустя несколько дней пребывания на острове, я знала практически все, начиная от дней недели до важных бытовых обращений.
На седьмой день пребывания на острове, мы с Сариной работали на плантации марихуаны. Мы срезали растения, после мы их сушили обрезая большие листья и ствол. Оставались только слипшиеся цветки с листочками, отсортированные и упакованные в пластиковые пакеты, приблизительно по семьсот граммов.
Мы обрезали сухие листья, на которых не было кристалликов, так получались шишки - товар, который пойдёт сразу на продажу. Каждый из нас брал по пакету и высыпал его в контейнеры стоящие на полу. Из контейнера выбиралась маленькая порция на обработку в специальной коробке для тримминга. Мы работали не покладая рук, меняя каждые двадцать - тридцать минут, ножницы для обработки шишек.
Я внимательно изучала как стрижет шишки Сарина, и в точности все повторяла за ней. Она провела на этом острове около года, и знала все до мелочей, как и какую работу нужно выполнять правильно. После работы мы отправились на обед, на нашу полевую кухню - что построили специально для нас. Я села на свое место, но один из надзирателей ткнул мне прикладом автомата в спину и позвал за собой. У меня уже не было сил вставать и идти куда-нибудь еще. На улице светило палящее солнце, обжигая мою шею и уши, дерзкий взгляд надзирателя не давал мне отвернуться от него и приступить к скудному обеду, о котором мечтаешь все свои трудовые будни.