Бандит 2
Шрифт:
Надо отдать должное парням — работали они быстро и слаженно. Вот один приподнимает девицу так, чтобы она почти сидела, вот второй заправляет ей в глотку шланг, а лекарь уже льет в воронку розовую жидкость. Вылил половину того, что было в емкости, сделал знак — девушку опустили на стол. Шланг вытащили. Велур взял в руку небольшую кружку, зачерпнул из емкости, и стал медленно, по капле лить жидкость на кожу девицу. И я только захлопал ресницами, не веря тому, что сейчас видел: жидкость, едва коснувшись тела девушки стала впитываться в плоть, исчезать в ней, будто девушка представляла собой одну огромную губку. Живот, грудь, голова, ноги — все части тела реагировали совершенно одинаково, и никакой не было разницы — твердый
Девушку перевернули, и процедура продолжилась со спины. Я прикинул, что на все про все ушло не менее литра этой самой жидкости. Все делалось молча, без криков, без ругани и упреков. Вышколенные санитары исполняли приказы с полуслова. С одного короткого движения кисти руки лекаря, а он был спокоен, сосредоточен и серьезен. Ничто сейчас не могло отвлечь его от дела. И как-то не замечалась ни его пухлость и кажущаяся неуклюжесть, ни смешная физиономия, как у поросенка с банки тушенки. Нет, передо мной сейчас стоял настоящий Лекарь, лекарь с большой буквы. Умелый, быстрый и ловкий. И я вдруг снова позавидовал тому, что не могу делать то же, что делают эти лекари-маги. Не хочу убивать! Хочу лечить людей! Спасать их! Или делать красивыми — вот как этот толстяк, равных которому нет во всей империи.
Закончил, Лекарь протер руки поданным ему влажным полотенцем, бросил его Керду и повелительно махнул рукой:
— Келлан, сюда! Руку давай! И смотри не выдергивай руку — ни при каких обстоятельствах! Даже если тебе станет плохо, все равно стой и терпи! Иначе…лучше тебе даже не знать, что будет потом.
Голос его был спокоен, но в нем чувствовалась такая угроза, такая сила, что я невольно поежился. Мда…тяжела ты рабская доля! Ну а что я хотел? Хотя бы из меня не делают приманку для ловли крокодилов, как когда-то делали добрые британские офицеры. Привяжут чернокожего мальца за ногу к колышку возле берега реки, кишащей крокодилами. И вот как крокодил выползет полакомиться рыдающим мальчуганом — они рептилию и пристрелят. Если успеют, конечно. А если не успеют…что, мало маленьких негритят? Рабыни еще нарожают.
Рука лекаря была горячей и сухой, и казалось — она била током. Впрочем — совсем даже не казалось. Когда лекарь начал тянуть из меня энергию, ладонь закололо так, что я и вправду едва не выдернул ее из захвата Велура. Он видимо почувствовал мое состояние, зыркнул на меня так, что казалось — сейчас испепелит молнией из глаз, и еще сильнее сжал пальцы руки. До боли, до хруста.
И потом началось. Я слышал, что он говорил — про себя говорил. А затем и увидел — то, что видел Велур. Над девушкой поднялось облако, очень похожее на северное сияние. Нет, не поднялось, я неверно выразился — оно будто включилось! Вот сейчас его не было, и вдруг появилось! Я не понимал, что оно значит — зеленые и красные всполохи, бурые и черные прожилки, оранжевые и фиолетовые нити. Наверное, для лекаря это все было очень просто и легко — он знал все эти веревочки и ниточки, все лучики и вспышки. Он работал с ними так же виртуозно, как музыкант мирового класса играет на рояле. Он не задумывается, куда поставить руку — он просто играет. Играет так, как могут играть только немногие, только те, кому Создатель почему-то дал такой невероятный талант.
Я видел ЧТО делает лекарь, но не понимал — ЗАЧЕМ он это делает. От Велура, от его ауры вытянулись нити, которые цеплялись к нитям ауры девушки, свивались с ними в клубки, распадались, отрывали одни нити, и удлиняли другие. И не прошло и пяти минут, как я увидел, как тело девушки стало изменяться! И первое, что случилось — вытянулись ее ноги. Они стали длиннее, стройнее, исчез изгиб-«ухват», таз стал чуть шире, чем был. Затем пришла очередь живота. Куда девался жир, как организм сумел его «переварить» — не знаю. Но только живот стал уменьшаться, уменьшаться…талия! Появилась тонкая талия, и живот
Я потрясенно смотрел на то, что сейчас происходило, и чувствовал, как из меня утекает сила. Не просто магическая энергия — с ней утекали бодрость, свежесть, хорошее самочувствие. Когда лекарь дошел до головы пациентки — у меня уже дрожали ноги. Когда он начал «красить» волосы девчонки, этим завершая свою работу, я почувствовал, что меня сейчас вырвет прямо на пол или на самого лекаря. Он почувствовал это, знаю. Оглянулся, нахмурился, внимательно осмотрел пациентку, наклоняя голову то вправо, то влево, а потом наконец-то разомкнул наши руки. И я бессильно опустился на пол.
Ну а Велур довольно улыбнулся, вздохнул и небрежно потряс рукой:
— Вот так! А эти идиоты думают, что мне все так просто достается! Чувствуешь, Келлан, в каком состоянии я находился каждый раз после операции? И почему я эти операции делал в два или три приема? То-то же! А ты молодец! Выдержал! И я награжу тебя! Дам тебе отдельную комнату — нечего тебе спать в общей казарме, ты слишком ценный раб. Сегодня же распоряжусь по этому поводу. И поднимайся, нечего валяться на полу!
Он махнул рукой замершим в углу санитарам, и они принялись вытирать стол и пациентку, залитую то ли сукровицей, то ли кровавым потом, а еще — нечистотами и еще какими-то вонючими кашицеобразными выделениями. Похоже, что организм отбросил лишний «строительный материал», который ему был уже не нужен.
С трудом поднявшись на ноги, я сел, и несмотря на свою слабость, заставляющую трястись руки и ноги, стал рассматривать то, что получилось из бочкообразной девахи. А получилось на самом деле классно! Гладкая смуглая кожа без единого прыщика, на теле — ни одного волоска, и теперь эта девица не была похожа на мартышку-переростка. Длинные ноги, тонкая талия, крепкая грудь размера где-то третьего, пухлые губки на тонком, аристократическом лице, греческий нос и огромные, сияющие синевой глаза. Как у меня. Похоже, что ничтоже сумняшеся лекарь на самом деле использовал мои глаза как образец для этой операции. Ну и волосы — не белые, но платиновые, такие же, как у меня. Только длиннее моих, ниже плеч. Самое интересное, что в новом облике девицы можно было узнать прежнюю толстушку — если слегка напрячься, конечно. Как лекарь так сумел это сделать — не знаю. Но я бы девицу узнал, а значит и родня ее точно узнает.
Вот же черт подери этого лекаря! Да он на Земле зарабатывал бы невероятные, сумасшедшие деньги! Миллиарды! Впрочем…а разве здесь он эти самые миллиарды не зарабатывает? Похоже что этот мужичок один из самых богатых людей империи. Судя по тем деньгам, что он получил за одну только операцию. Крут Велур, очень крут!
Лекарь провел рукой над девчонкой, и она очнулась, глубоко вздохнув и похлопав невероятно длинными черными, как накрашенными ресницами. Потом провела ладонями по бедрам, по груди, взвизгнула, и спрыгнув со стола бросилась к зеркалу, которое прежде чем уйти расчехлили все те же Керд и Зард. Зеркало было огромным, в рост человека, до пола, и стоило наверное огромных денег. Девица подбежала к зеркалу, и стала вертеться возле него, повизгивая от восторга, поворачиваясь то одним боком, то другим, то задом — наклоняясь и отлячиваясь, будто готовилась к сексу. И совершенно не стесняясь ни лекаря, ни меня.
Велур смотрел на нее с эдакой покровительственной, довольной улыбкой, и рассматривал девицу так, как художник смотрит на удавшуюся ему картину. Вот тут мазок удался, и тут…а здесь можно было бы и получше, но…и так хорошо. Я будто читал эти слова на лбу Велура, и готов поставить золотой против медяка, что примерно так лекарь сейчас и думал.
Навертевшись, девица выпорхнула в приемную, на пороге оглянувшись и посмотрев на меня долгим взглядом, вызвавшим у меня новую дрожь в коленях. А следом за девушкой вышел и лекарь.