Бандиты и психи

Рясной Илья

Жалко, хорошее, крепкое здание было и построено совсем недавно – в 1980 году. Потом суд примет решение, что взорвали незаконно, но обратно ее уже не соберешь. Долго будет решаться вопрос, что там построить. И только в 2023 году там с помпой откроется фешенебельный отель «Рэдиссон». Вполне пристойное, кстати, место. Без «стрелок», кавказских бандитов и стрельбы.

Но это когда будет. А пока на дворе лето 1992 года. И завтра у нас новое эпохальное мероприятие. Массовая зачистка цыган!..

Глава 11

Цыгане,

цыганки и фальшивые цыганята…

Вражеский десант высадился в Московской области весной 1992 года, быстро присмотрел место для временной базы, обустроился в Ногинском районе и оттуда стал совершать диверсионные вылазки, поставившие на уши всю столицу.

Ну а если проще – в регион из глубин Закарпатья прибыл цыганский табор численностью больше сотни чумазиков. Ранним утром цыгане садились в электричку и ехали потрошить Москву. Заниматься кражами, гаданием, нищенствованием.

Но самая их коронка – грабежи. Для них они использовали детей от семи до десяти лет. Работали в основном по иностранцам – то есть тем, у кого в нищей Москве был самый крутой прикид и самые навороченные «тачки».

Выходит гламурная леди из «мерседеса». Пройдет, стуча каблучками, пару шагов. Тут на нее налетает толпа малолетних цыганят. Облепляют ее, как маленькие крокодильчики, цепко виснут на одежде. Ошеломленная жертва, ничего не понимая, тщетно пытается стряхнуть их. А они уже врассыпную – с деньгами, драгоценностями. Пару женщин раздели чуть ли не догола в центре Москвы.

Поскольку работали они по самым солидным клиентам, то очень быстро список жертв стал напоминать перечень гостей дипломатического раута. Там и жена английского посла, и шишки помельче. За пару месяцев табор принес России, особо не напрягаясь, семь дипломатических нот. Поскольку исполнители преступлений были малолетними, то по закону уголовной ответственности не подлежали, и сделать с ними было практически ничего невозможно. Тогда мэр Москвы Лужков и глава областной администрации Тяжлов издали совместное Постановление о разгроме незаконного поселения в Ногинском районе и выселении оккупантов за пределы региона.

И вот в четыре утра в актовом зале на Петровке, 38, планируется атака на вражеские укрепления. Миша Денисов, начальник цыганского отделения МУРа, к задаче подошел с размахом и добросовестностью. На стене висят исполненные в лучших традициях военной топографии карты с изображением лагеря, направлениями основных ударов. И Миша самозабвенно разъясняет порядок действий – откуда заходит штурмовая группа, где резерв, приданные силы, по какому сигналу выдвигаемся.

Ну а потом апофеоз. Атака на противника.

Громили мы лагерь рано утром, пока цыгане еще не сорвались в Москву. Вылезли из оперативных и спецназовских машин на почти пустом шоссе. Рядом остановился автобус с ОМОНом. Холодрыга собачья, в легкой куртке меня пробирал озноб. Карман оттягивал газовый слезогонный баллончик,

из которого надлежало вредную живность поливать обильно.

– Начинаем движение, – приказ старшего группы.

Мы растянулись в цепочку. Утренний туман, хруст веток, лесополоса. И массивные тела омоновцев, одетых в серую форму, с автоматами – очень они напоминали егерей Вермахта в борьбе с партизанами.

Впереди замаячила просека. По рации прошел сигнал:

– Захват!

Мы припустили бегом и выскочили на просеку.

Картинка предстала изумительная. На просеке расставлены палатки, шалаши, ветхие строения. В лужах возятся босые пацаны – в такой-то холод, морозоустойчивые, как белые медведи. Босые цыганки что-то варят в огромных котлах на костре. Народ готовится к отъезду «на работу». Мужчины, как всегда, что-то жрут или кем-то понукают. Размеренная жизнь.

И тут нате, как в известной песенке Высоцкого: «Вы нас не ждали, ну а мы уже пришли!» Со всех сторон на табор ринулись в атаку бравые сотрудники ГУВД Москвы. Началась знатная баталия.

Дальше все помню обрывками. Стук резинового «демократизатора» – это цыгану, решившему что-то изобразить, прилетело от омоновца, да так, что злодей рухнул и особых признаков жизни не подавал.

Мерный стук дубинок – это омоновцы загоняли цыганских теток в круг.

С кряканьем удар омоновским башмаком по ребрам – это цыган-мужчин раскладывали на влажной утренней земле. Щелчки наручников.

Визг стоял такой, что уши глохли, – это орали цыганки. Их фирменный стиль – при задержаниях или разборках они моментально переходят на дикий визг, оказывающий на неподготовленных сотрудников парализующее действие. А могут при случае и грудным ребенком в милиционера кинуть. Но спецы из ОМОНа и ОМСН к этому привыкшие. Бах, хрясь – в круг, стоять и не вякать.

Цыгане верещат. Ругань, мат такой стоит, которого я раньше и не слышал. Холод. Ветер. Оперативники из наркоотдела вспарывают подушки, где обычно цыгане держат наркоту. Ветер поднимает пух. И в этом пухе прыгает и катается, повизгивая от удовольствия, здоровенная немецкая овчарка, натасканная на наркотики.

Оперативник отводит в сторону пацана – белобрысого, с голубыми глазами, странно выглядевшего на фоне своих черненьких друзей.

– Ты кто? – спрашивает опер.

Парень гордо выпрямляется:

– Я цыган.

– А волосы чего такие белые?

– Прокрасились!

В этот момент главная паханка-цыганка поднимает дикий вопль:

– Чего, ирод, к ребенку пристал! Цыган он! Мы что, только с цыганами трахаемся? Мы и с русскими трахаемся! Интернационализм! Дружба народов!

Когда этот балаган немножко стихает, обыск продолжается в более-менее чинной обстановке. Добычу кладем на брезент. Первый раз в жизни вижу китайские юани – целую пачку, стыренную у дипломатов. Доллары, марки, золотые кредитки – чего только нет.