Бандиты. Ликвидация. Книга первая

Лукьянов Алексей

— Погоди, начальник, так дела не делаются! Эй!

Голос подал кто-то из подельников Баяниста:

— Шурка, расскажи ему! Нельзя же так!

Шурка тер глаза, обожженные хлором, и кашлял. Прокашлявшись, сказал:

— На понт он нас всех берет, не верьте ему!

Камера вновь заполнилась желтым газом, который тут же сменился запахом хвойного леса. Заключенных охватила паника.

— Баянист, падло, рассказывай, не то мы тебе сами язык развяжем.

— Да вертел я вас всех, вместе взятых!

Сначала на Баяниста набросился один. Получив удар в

челюсть, смельчак отлетел к противоположной стене. Потом напали еще двое, и если одного бандит в нокаут отправил легко, то сразу с двумя у него получилось хуже — пока бил первого, второй умудрился повиснуть на руке и крикнуть:

— Вали его, братва! — после чего зубами вцепился в ухо Баяниста.

Тот взревел, как африканский слон, и начал не глядя размахивать руками, но кто-то уже сделал гиганту подножку, и началась куча-мала. Через минуту Баянист был обездвижен.

— Кто приказал убить мента? — повторил вопрос поручик.

— Пошел ты...

— Пальцы, — разрешил Курбанхаджимамедов. — По одному.

Баянист отчаянно сопротивлялся и орал, два раза почти скидывал кодлу с себя, но ему сломали сначала один палец, потом второй. Невольные палачи Баяниста быстро зверели от его упрямства и вывернули ему из суставов уже руки, когда гигант заревел и крикнул:

— Ироды, стойте! Ироды, все скажу!

— Кто? — спросил Гурбангулы, когда все замолчали. — Имя и адрес!

Баянист, которого все еще крепко держали сокамерники, ответил. Заказчик был Курбанхаджимамедову незнаком.

— Что велел узнать у Скальберга?

— Не велел ничего, сказал убить и тело заныкать, чтобы не нашли, мы просто мяса наделать хотели...

— Уроды, — плюнул Курбанхаджимамедов. Снова смочил тряпку, прижал к лицу и пустил хлор.

Когда со всеми было покончено, поручик вышел во двор, снял испорченную хлором одежду и тщательно вымылся холодной водой с мылом. Потом переоделся в заранее приготовленную сменку, пришедшие в негодность шмотки сложил в мешок и спрятал в мусорном баке. Вернулся в дежурку, уселся на свое место и наполнил воздух первоклассной анашой, чтобы выглядеть среди одурманенных коллег таким же одурманенным. Теперь его цель определена.

Часть третья. Общий замысел

1920 год. Агент Пантелкин

Сказать по правде, Ленька о своем обещании помочь уголовке забыл сразу. Мало у него своих дел, что ли? В Питер со всех сторон тек самогон, его поток требовалось остановить. Только перекроешь один канал, как тут же открывается два других. А тут еще эти казаки-разбойники.

Прошло два дня, но на третий совесть вдруг взыграла. В конце концов, голова у него действительно варит, и он найдет то, что уголовке требуется. И не такое находил.

Значит, вот что дано. Платформа номер два, с обеих сторон под парами пригородные поезда — до Красного Села и до Ораниенбаума. Разница в отправлении — десять минут. Поезд до Красного трогается, в тумане агенты уголовки теряют своего стукача. Думают, что тот запрыгнул

с бандитами в поезд до Ораниенбаума, и пытаются проникнуть в вагон. Кондуктор возмущен, появляются транспортники, вяжут ментов, одному из ментов удается остаться в поезде, он осматривает пару вагонов, прежде чем его догоняют кондукторы и чекисты. Мента снимают с поезда на станции Дачное.

Вопрос: на каком поезде бандиты увезли пацана?

Путей решения было несколько. Можно, например, опросить всех кондукторов, которые работали в тот день на маршрутах. Это задача разрешимая, хотя вряд ли они что-нибудь скажут. Времени-то почти месяц прошел, народу в вагонах вечно битком, даже непонятно, куда они все едут. Всех не упомнишь. Не вариант.

Можно проехать по всем станциям в обоих направлениях. На перронах всегда трутся одни и те же лица — бабки с семечками, железнодорожники, те же патрульные, — они могут вспомнить что-нибудь. Но это надо проехать три станции в одном направлении и семь — в другом. Опрашивать кучу народа, а народ не очень любит, когда его расспрашивают. Да и кто Леньке даст раскатывать туда-сюда? Вариант, конечно, но очень затратный.

А можно подумать. С тех пор как он подержал в руках петуха и ощутил то сказочное состояние ясности мысли, Ленька постоянно пытался у себя вызвать такое же. Или хотя бы его подобие. Он отрешался от всего мира и думал.

Вот два паровоза. Они отправляются по своим маршрутам, судя по расписанию — пять раз в день. А по времени отправления совпадают только эти два, у остальных интервал уже больше. Что же получается? Бандитам нужно убедиться, есть слежка или нет. Потому и два поезда. Один трогается, платформу заволакивает паром, и тебя не видно. Можешь запрыгивать на уходящий, можешь прошмыгнуть в стоящий. Но почему поезда идут в разных направлениях? Ораниенбаум — на запад, Красное Село — на юг. Может, если нет слежки, они пересаживаются? Сел на красносельский поезд, проверился насчет хвоста на Дачном или в Лигово — и поехал в Ораниенбаум.

Или все еще проще? Ленька представил себя бандитом. Вот он вскакивает на подножку красносельского поезда и через десять минут соскакивает с подножки на платформу Дачного. Вместе с ним выходят еще несколько человек, но Ленька не торопится, он ждет ораниенбаумского поезда. Все, кто вышел с ним вместе, покидают платформу, подходит ораниенбаумский состав, Ленька садится в него, добирается до Лигово, снова проверяется — и в случае, если хвоста нет, спокойно спускается с платформы и идет на малину.

А что, вариант!

Сначала он поехал на Дачное. Скучная двухпутная платформа, народу никого, если не считать инвалида на тележке.

— А что, братишка, давно здесь сидишь? — спросил Ленька, доставая из кармана портсигар.

— А как построили в четырнадцатом, так и сижу, милай, — ответил мужик. — Мне паровозом ноги отчикало.

— Эк оно... — покачал головой Ленька, размял папиросу и закурил. — Будешь?

— Не, милай, я тогда и бросил. Денег на курево не хватает, а снова начинать и неохота. А вот продать кому-нибудь могу. Дашь парочку?