Банджо
Шрифт:
Огромный негр, проходя мимо, будто ненароком, чуть не столкнул его в кипящий чан. Но Белински удержался на мостках, вырвался, отскочил на шаг и, с удивлением глядя на негра, спросил:
— За что ты хотел меня туда столкнуть?
— А ты не из робких! — Негр засмеялся. — Нам тут стукачей не нужно.
— Я не стукач. И, кстати, знаешь, мой лучший друг был черным.
— А как его звали?
Белински мучительно пытался вспомнить. Но не мог. На лбу у него выступил пот.
— Ну, я так и знал, — сказал негр
— Ладненько, Перли.
— Подождите, подождите! — крикнул Белински. — Ты знаешь Канзас-Сити?
— Я родился недалеко от боен, — сказал Перли. — Мой папаша работал в Канзас-Сити, — сказал Хесус.
— Имя моего друга... Его звали Джим... Джим Криспус, вот!
— Это не тот, что играл на банджо в оркестре? — спросил недоверчиво Перли.
— Не помню... Может, и играл... Нет, не помню.
— Если бы ты был другом Джима, то почему я о тебе ничего не слышал? Никогда не слышал, чтоб у Джима был друг по фамилии Белински.
— Может быть, это вовсе не моя фамилия, — сказал Белински. — Меня сильно били по голове. Я забыл почти все, что было со мной раньше. А потом мне сказали, что меня зовут Чарльз Белински. А могли бы меня назвать Чарли Чаплин или Сунь-Ятсен какой-нибудь. Правильнее всего меня было бы назвать Джо Безфамилии.
— А почему тебя прислали к нам, сюда?
— Может быть, считают, что от меня лучше поскорей избавиться.
— Похоже на двойную махинацию, — прошептал Хесус; на его плоском лице было написано беспокойство. — Мы его тюкнем, сделаем им одолжение — а они потом нас же и примочат!
— Мне не нужно, чтоб вы рассказывали мне свои секреты, — сказал Белински. — Я и так чувствую, что все готово вот-вот взорваться.
Неожиданно появился Гриздик, и ни Хесус, ни Перли не успели ничего сказать. У тюремщика было выражение человека, находившегося в предвкушении важного для него события. Но увидев Хесуса, Перли и Белински, стоявших на подмостках рядом с чаном и мирно беседующих, он, быстро окинув взглядом всю прачечную, крикнул:
— Ладно, вы, там — нечего болтать, за работу!
Перли многозначительно глянул на Хесуса, и взгляд его, казалось, говорил: Гриздик попытался провернуть свою махинацию, но она не сработала.
Белински чувствовал, что враждебность заключенных, работавших вместе с ним в прачечной, постепенно уменьшается; очевидно, Хесус и Перли рассказывали остальным о разговоре с ним. Он знал Джима Криспуса. И может быть, он вовсе не Белински. Может, его подсунули к ним не как стукача, а совсем с другой целью. Может, его пытаются использовать как пешку в какой-то большой игре.
В тот вечер во многих камерах, на верхних и на нижних нарах мужчины изливали свое семя на цемент. И в затхлом воздухе носился характерный запах.
Роки оглядел Белински с головы до ног и презрительно ухмыльнулся:
— Ты погляди! Ты выжил сегодня. Ты, наверное, или полный дурак” или тебе невероятно везет.
— Скорее дурак.
— Поработай на меня своим языком, и многому научишься. Глотнешь и сразу поумнеешь, — сказал Роки наполовину шутливо, наполовину серьезно.
— А какая разница, что сверху, что снизу? — сказал Белински. — Но этим я все равно занимаюсь только с женщиной.
— А покажи мне здесь женщину! — презрительно фыркнул Роки. — Покажи, что тут вообще есть стоящего.
— Женщин здесь нет, и женщины здесь не появятся.
— Но если ты не пробовал этого с мужчиной, откуда ты знаешь — может, тебе и понравится?
— Я уже видел тех, кто делает это с мужчинами, и мне их лица не понравились.
— Знаешь, дорогуша, я все-таки тебя замочу. — Роки улыбался. — К тому же мне сделали очень выгодное предложение.
— Роки, иногда действительно человеку, чтобы самому выжить, приходится убивать. Но ты же подыгрываешь им за какие-то мелкие подачки. Они же просто хотят использовать твою жажду насилия. Избавься от нее — и все будет в порядке.
— Что ты там такое несешь, а? Ну кто ты для меня? Тьфу, никто! Ты мне можешь предложить что-то лучшее? Нет, ни хера. Просто трепешь там что-то, ветер гоняешь!
— Послушай, Роки, а кто тебе... платит?
— Ребята на самом верху. Там решили, что слишком хлопотно тебя тут держать живым.
— А ты думал когда-нибудь, что ты человек, а не просто машина для убийства? — Белински пристально вгляделся в красивого итальянца. — Ну что ты знаешь, что ты умеешь, кроме как размахивать своим ножом? Тот, кто с мечом, от меча и погибнет. Это, наверное, все слыхали.
Выражение на лице Роки несколько изменилось, и теперь уже он стал всматриваться в лицо своего товарища по камере, в котором было столько спокойной уверенности в себе.
— Ты что, парень, один из чокнутых на религии, а?
— Роки, я провел много месяцев в подземной дыре. И все это время размышлял, что такое человек и зачем он живет на этой земле. И о том, что такое зло, и откуда оно в людях берется.
— Ну и что, нашел ответ? И теперь все знаешь?
— Нет, но я могу доказать тебе, что наемное убийство — это просто один из способов убить самого себя. Я кой-чего там, в той каменной дыре, понял.
— Понял, как спасти свою душу? Это так называется?
— Нет. Прежде всего — не подумай, что я тебе угрожаю или чего-нибудь такое... — В голосе Белински была полная откровенность и полная уверенность в себе. — Если ты попробуешь сунуться ко мне, считай, что ты уже труп. Был живой, а стал такой же мертвый, как вот эти железки на дверях.