Банк хранящий смерть
Шрифт:
— Прошу простить мою недогадливость, — заговорил Пауэрскорт, — но почему вам так важно найти ключ?
Ключи от царства, ключи от рая и ада, ключик к разгадке второй смерти.
— Дело в том, милорд, — старший пожарный офицер поднялся с колен, пыль падала с него, словно серый снег, — что эта комната — спальня мистера Фредерика. Дверь была заперта на ключ. Но мы не знаем, заперли ее снаружи или изнутри. Стали бы вы запирать дверь в свою собственную спальню в своем собственном доме посредине своего собственного парка за мили от прочего жилья?
—
Пауэрскорт представил себе покойного, как тот боролся с приступами кашля, когда дым проник в его легкие и заложил горло, как отчаянно пытался открыть дверь собственной спальни, чтобы спастись, сбежав вниз по лестнице. Дым все сгущался, и в конце концов Фредерик Харрисон уже почти ничего не видел. Он упал на пол, в последний раз попытался вздохнуть, закашлялся, отчего грудь пронзила ужасная боль, и потерял сознание. «Одному Богу известно, где теперь блуждает его душа, — подумал Пауэрскорт, — но последние минуты жизни он точно провел в аду. Ад на земле, ад в собственной спальне, ад в Блэкуотере, где вместе с ним гибли в огне дом и картины, которые он так любил».
— Он не мог выбраться отсюда, — заключил Перкинс. — Возможно, он пытался открыть окно, но нам об этом ничего не известно.
На противоположной стене комнаты зияли два симметричных отверстия. Их тайны сгорели в огне страшного пожара.
— Давайте лучше уйдем отсюда, — предложил Харди, — уже темнеет.
— Мы можем обсудить увиденное на лужайке перед домом, — предложил Пауэрскорт, продвигаясь на цыпочках по разоренному коридору. — Вам наверняка есть о чем мне рассказать.
Они разыскали в конюшне старый стол и четыре ржавых стула и провели невеселое совещание в окружении великолепных лошадей, следивших из стойл за этой странной компанией: обеспокоенный Пауэрскорт, инспектор Вильсон, успевший наскоро вытереть испачканное лицо, старший пожарный офицер Перкинс, с которого при каждом движении по-прежнему сыпались пыль и пепел, и специалист по расследованию пожаров Харди, с неизменной улыбкой продолжавший подсчитывать температуру и скорость горения и делать пометки в блокноте, который из красного стал темно-серым. Тишину конюшни нарушали только шорох в стойлах и свист ветра.
— Инспектор Вильсон, — начал Пауэрскорт, — позвольте мне посягнуть на ваши полномочия и попытаться обобщить то, что нам известно.
Во-первых, — он слегка постучал указательным пальцем по столу, — прошлым вечером в доме находилось четыре человека: мисс Харрисон, мистер Фредерик Харрисон, мистер Чарлз Харрисон и дворецкий Джонс, последний сидел в своей комнате в цокольном этаже.
Во-вторых, — он снова постучал пальцем, — мистер Чарлз Харрисон покинул дом в неизвестное нам время, чтобы вернуться в Лондон. Единственное подтверждение этого — слова дворецкого о том, что мистер Чарлз якобы объявил, что собирается уезжать. Но слуга не видел, как тот уходил.
— Совершенно
— В-третьих, — продолжал Пауэрскорт, — примерно в полвторого ночи дворецкий понял, что начался пожар и кинулся спасать мисс Харрисон, которая спала в другой части дома.
В-четвертых, в какой-то момент мистер Фредерик поднялся к себе в спальню и запер дверь в свою комнату, которую уже не смог покинуть.
Одна из лошадей внимательно прислушивалась к разговору, она повернула благородную морду и не сводила умных карих глаз со странного квартета. Пауэрскорт гадал, какое имя досталось животному в соответствии со странным обычаем, принятым у Харрисонов, — Клитеместра или Кассий, Катулл или Кассандра? «Верно, это Кассандра — та, чьи пророчества никогда не принимались всерьез», — решил он наконец мрачно.
— Не могу пока утверждать с полной уверенностью, но, судя по всему, это был поджог, — сказал Джозеф Харди и заглянул в свой блокнот, страницы которого, как заметил Пауэрскорт, были исписаны многочисленными вычислениями. — Налицо все признаки. Согласны ли вы с моими выводам, Перкинс?
— Думаю, вы правы, — кивнул старший пожарный офицер Перкинс, и с его поднятой руки посыпались хлопья пыли. — Хоть я и не специалист в подобных вопросах, но, на мой взгляд, в этом деле слишком много странного.
— Позвольте мне, джентльмены, предложить вам несколько версий, — сказал Пауэрскорт. — Что, если мисс Харрисон, по ей одной известной причине решив поджечь дом, заперла брата в его комнате, а потом вернулась к себе и стала ждать, когда дворецкий придет ее спасать?
Харди внимательно слушал, не переставая делать пометки в блокноте.
— Или, может, это дворецкий выступил в роли злоумышленника? Поднялся наверх, убедился, что мистер Фредерик уснул, затем запалил внизу огонь, снова поднялся наверх и запер мистера Фредерика, а чтобы выглядеть героем, вынес из огня мисс Харрисон.
Инспектор Вильсон тоже вооружился блокнотом и теперь, по примеру Харди, что-то в нем писал.
— Не следует исключать и вероятности того, что один или несколько незнакомых нам людей проникли в дом, когда все уснули, совершили поджог, заперли мистера Фредерика и скрылись в ночи.
Харди вдруг поднял голову.
— Ключ. Ключ, милорд, — напомнил он, — ключ есть ключ. Извините. Я только хотел сказать, что, если мы узнаем, где ключ, это, несомненно, приблизит нас к разгадке всей тайны. Необходимо завтра же возобновить поиски. Надо все обыскать.
Пауэрскорт покосился на инспектора. Тот перевернул чистую страницу и большими печатными буквами написал слово «КЛЮЧ».
Лошади вдруг заржали. Парочка лесных голубей слетела с крыши конюшни и исчезла в деревьях за озером.
— Есть и другая возможность, — продолжил Пауэрскорт, — вот какая…
Но ему так и не удалось закончить фразу. В конце дороги, примерно в ста ярдах от них, послышался скрип колес экипажа. Совещавшиеся поднялись с мест и направились к большому дому.