Банкир

Горохов Александр

Через час вернулся в кабинет Рокотов и принес черновой текст послания мэру Москвы. Позвали многоопытного Дмитриева, втроем откорректировали текст и запустили его, перекрестившись, через факс прямо мэру Москвы.

Так и прошло время до обеда.

... Валентин переступил порог ресторана "Прага" без семи минут два часа и тут же от гардероба к нему шагнул телохранитель Старостина по кликухе Чухонец, скривил свою мерзкую рожу в улыбке обезьяны и сказал осуждающе - Опаздываете, господин Рагозин.

– Часы свои поменяй.

Улыбку

свою с лица Чухонец не снял, но она стала ещё больше омерзительней. Следом за холуем Валентин поднялся по лестнице, а затем оказался в маленьком банкетном зале, где за длинным столом восседал только Старый - в смокинге, галстуке "бабочке" и на каждом пальце по золотому перстню. На его гипсовой физиономии мертвеца теперь и глаза не светились, поскольку были прикрыты темными очками. Валентин присел к столу двумя стульями по левую сторону от Старого, а Чухонец ушел ему за спину и пристроился где-то в уголке.

Помолчали, разглядывая друг друга. Стол уже был накрыт по капризу, а точнее вызывающему хамству Старого - отварная картошка "в мундире", ржавая селедка под луком, черный хлеб, соленые огурцы и бутылка дешевой водки. Сервировка соответствовала - штампованные вилки из рабочей столовой, и граненые стаканы, вместо рюмок и фужеров. И это в "Праге"! Метрдотель, следовало полагать, лежал после такого позорного заказа в обмороке.

Валентин неторопливо достал из кармана плотный конверт и положил его на стол перед собеседником.

– Это ваши деньги, которые теперь покоятся в банке на Сейшельских островах. Ваш счет анонимный, но по этим реквизитам получите в башли в любой момент. Можно совет?

– Давай.

– Сверните здесь свои дала и сваливайте на эти острова. Последние дни своей жизни проведете в раю и без суетливых забот.

Старый не ответил, снял очки, слегка дрожащими руками старательно распечатал конверт и извлек оттуда - листочки нарезанной газеты. Помедлил и спросил.

– Что это значит?

– Это определяет два факта. Первый - я перепутал конверты. Второй мне ещё раз захотелось всучить вам старые газеты вместо денег. Украденные кейсы с деньгами при вас вскрывали? И каково было впечатление?

Гипсовая рожа собеседника дернулась - и только. Не стал отказываться, не принялся изображать невинность. И всё же мозги старого бандита ещё не одряхлели. Он сразу всё понял, сообразил, что ему предлагают торг, а потому спросил после краткого размышления.

– Что хочешь за второй конверт? Настоящий?

– Документы, которыми вы держите "на крючке" Аллу.

Старый покривил лицо в такой гримасе улыбки, что казалось его зацементированное лицо сейчас треснет, разойдется рваными швами и из них хлынет какая-то грязно зеленая жижа вместо крови. Спросил насмешливо:

– Ты с такой силой запал на эту грязную шлюху?

– Да.

– Документы уже у неё.

– За что ты ей их отдал?

– За то, что она указала,

куда ты уложил мои восемнадцать лимонов. В шкаф с оружием. Но ты сменил номера на замках кейсов и на месте мы проверить не могли. Подмену и старые газеты, мы обнаружили только дома, а эта стерва успела смыться.

– Куда?

– Понятия не имею. Я её не искал. А чего ты дергаешься? Она ж тебя продала.

– В этом я сам разберусь.
– упрямо ответил Валентин.
– Я не верю ни одному твоему слову.

– А вот это зря. Очень даже зря. Нам с тобой ещё долго работать, я ни на какие твои острова не поеду. Будем здесь лихие дела крутить, господин Рагозин.

– Хрен тебе в зубы.
– с удовольствием пообещал Рагозин.

– Съем твой хрен. И тебя заодно. Выпьем и я тебе кое-что объясню.

– Обойдусь. Противно мне с тобой пить.

– Опять же зря. У меня, Рагозин, ведь остались кое-какие следы от того, как ты эти мои восемнадцать миллионов от грязи отмывал. И свидетели есть, и фотографии и кое - какие копии документов. Из Калмыкии и Риги.

Валентин закостенел лишь на несколько секунд. Потом едва подавил в себе желание влепить кулаком в эту гипсовую рожу так, чтоб он вместе с мягким стулом полетел на пол. Потом в несколько мгновений просчитал варианты ситуации. Саган в Калмыкии предать и продать никак не мог. Тем более - Эрна в Риге. Оставался единственный вариант - Старый получал информацию от предателя в рядах банка "Паук". Кто?! Флин?! Тогда уж проще себя заподозрить. Кто-то другой пронюхал детали всей операции и услужливо, за оплату, конечно, предоставил её бандиту. И готовилась эта схема давно, очень давно, ещё до открытия банка.

Старый кивнул на водку и произнес приказным тоном.

– Открой пузырь. Разлей по дозе и потолкуем, как будем работать.

Валентин взялся за бутылку, распечатал её, а затем неторопливо вылил драгоценную влагу на пол - опорожнил весь пузырь.. Старый не пошевельнулся. Лишь снова водрузил на нос темные очки.

Валентин слышал, как к нему со спины подходит Чухонец. Но Старый сделал жест рукой и атаки сзади не последовало.

– Горячий ты парень, Рагозин. Сперва гадость сделаешь, а уж потом начинаешь думать. Таким нельзя банк держать. Но я тебя научу еще, как по понятию надо жить и как бабки делать.

– Как?
– насмешливо спросил Валентин.

Старый сбычился и вдруг баритон его осел до хрипа.

– Ты что, сопляк, не понимаешь, что я тебе предлагаю банковскую проводку всех моих финансовых операций?

– Да?
– наивно осведомился Валентин.

– Да! И это такие деньги, какие тебе в жутком сне не приснятся!
– он передохнул и закончил обыденно.
– Ты сейчас ступай домой. Успокойся и подумай. Денька через три я позвоню и опять здесь встретимся.
– он произнес погромче.
– Чухонец, проводи за порог дорогого гостя.