Банковская тайна

Бекасов Шен

– Не из Центробанка, а из какого-то аналитического центра, который примазывается к Центробанку, – возразил Евгений Селиванов из управления безопасности. – Мы их сейчас проверяем…

Всех будто прорвало.

– А я слышал, что «замочат» все олигархические банки, – возвестил еще кто-то.

– А в налоговой уже готовы пять выездных бригад для внеочередных проверок…

– Генпрокуратура создаст спецотдел по уголовным делам, заведенным на банкиров…

– Я тебе говорю, это проверенный список!

– Одни госбанки останутся,

понял?

– У них уже два дня назад корсчет был пуст, мне из ОПЕРУ свой человек позвонил…

– Да они акции «ЮКОСа» покупали, вот и гикнулись!

– Давайте запустим список тех, кто покупал акции «ЮКОСа»!

Президент успевал внимать всем, и лицо его начало принимать озадаченное выражение. И тут встрял я:

– Давайте соберем воедино все «черные списки» и закроем лимиты на всех, кто там перечислен!

Все замолчали и посмотрели на меня.

– В половине из них мы тоже указаны, – проворчал Всеволод Игнатьевич.

– И на себя закроем! – с готовностью предложил я.

– Что-то вы, Андрей Викторович… – поморщился президент и выразительно пошевелил пальцами.

– Токмо о снижении рисков радею, – заверил я. – Или вообще давайте объявим банковские каникулы! Наши сотрудники со школы по каникулам соскучились…

Все смотрели на меня молча, изредка поглядывая на президента. Тот тоже смотрел на меня молча, но я видел, что он начинает неуверенно улыбаться краешком рта.

– Еще есть хорошее предложение утвердить торжественную клятву, – не унимался я. – Ее будут давать руководители банковских казначейств…

– В чем же они будут клясться? – поинтересовался президент.

– В том, что они мать родную продадут, но ликвидность обеспечат… – Я почесал в затылке. – Еще была идея публиковать в Интернете выписку с нашего корсчета в режиме реального времени, но, наверное, сервер не выдержит…

– Так, понятно, – прервал меня президент. – Я ценю ваш творческий подход и изобретательность, Андрей Викторович… Я на самом деле понял, что вы имеете в виду и каково ваше отношение ко всей нашей дискуссии. А теперь – если серьезно?

Я помолчал.

– Если серьезно, дорогие мои коллеги, – проникновенно заговорил я, – вы, по-моему, до сих пор не верите, что все очень серьезно. Все мы как-то быстро забыли 98-й год, но народ, между прочим, помнит очень хорошо. Наш главный риск – не в том, что нам кто-то чего-то вовремя не отдаст. В конце концов, не зря же Савва блюдет диверсификацию и лимиты… Наш основной и самый опасный риск – в том, что нам самим перестанут давать и заберут то, что уже дали.

– То есть? – нахмурился президент.

– На нас начали закрывать лимиты, – пояснил я. – Мы в ответ тоже можем закрыть лимиты. Нас включили в какие-то «черные списки». Мы в ответ можем запустить свои кондуиты… Мы будем среди прочих, не лучше и не хуже. И, среди прочих, к нам сегодня-завтра прибегут вкладчики забирать на всякий случай деньги, а мы начнем записывать их в очередь, отключать банкоматы

и взимать штрафы за досрочное изъятие вкладов…

– Только не это! – простонал кто-то из департамента розничных услуг.

– Это, это и еще много чего покруче, – безжалостно возразил я. – Один камешек не в том месте выдернули, и теперь все посыпалось… Кризис доверия – это когда никто не знает, чему верить. И тогда не верят ничему. Скажешь «У нас все в порядке», и все сразу заподозрят, что сказано это неспроста и, скорее всего, все далеко не в порядке.

– Сгущаете краски, – буркнул президент, мрачнея.

– Можете лишить меня премии за паникерство, – предложил я.

– А другие предложения у вас есть? – осведомился президент.

– Когда не верят информации – верят действиям, – ответил я. – Предлагаю исходить из того, что все наши обязательства сейчас предъявят к погашению.

– Это значит – обеспечить избыточную ликвидность? – уточнил Савва.

– Молодец, правильно мыслишь! – одобрил я. – Денег должно быть столько, чтобы хватило всем, и даже больше. В банкоматы – тройная загрузка наличностью. Операционистов и кассиров – вымуштровать и отправить в удлиненную смену. И чтобы ни одной заминки ни с одним платежом! Мы можем из-за этого что-то недозаработать и даже потерять, но главное – не репутацию.

– Круто! – с уважением произнес Всеволод Игнатьевич. – Прямо-таки ГКЧП!

– Это все прекрасно, – сказал президент, у которого совершенно испортилось настроение, – но хватит ли денег? Где взять такой запас ликвидности?

Я потянулся через стол и выдернул из груды бумаг, лежащих перед Саввой, распечатку.

– Вот сегодняшний план движений по корсчету, – сообщил я. – Имеет место уход на четыреста пять миллионов рублей в пользу одной компании, которую мы все прекрасно знаем… Эти деньги нам бы сейчас не помешали.

– Это выдача кредита, – уточнил Савва. – Решение кредитного комитета было принято месяц назад. Единогласно.

– Андрей Викторович, – с тревогой сказал президент, – этот кредит мы не можем не выдать…

– Можем, – возразил я.

– Вы что, не понимаете? – повысил голос президент. – Это кредит по сути акционерам банка!

– Вот поэтому и можем, – хладнокровно ответил я.

Президент хлопнул ладонью по столу.

– Заседание финансового комитета окончено! – громко объявил он. – А Гардези – ко мне в кабинет!

***

Татьяна Феликсовна переключила звонок на телефон в моем кабинете и, прежде чем соединить, негромко сказала:

– Хозяин.

– Какой хозяин? – не понял я.

– Такой! – прошипела Татьяна Феликсовна. – Который председатель совета директоров! Соединяю…

Приятный мужской голос в трубке произнес:

– Андрей Викторович?

– Да, – отозвался я. В горле у меня немножко пересохло.

– Вы знаете, с кем говорите?

– Знаю. Президент меня предупреждал…