Банкротства и разорения мирового масштаба. Истории финансовых крахов крупнейших состояний, корпораций и целых государств
Шрифт:
Харольд Вандербильт был парадоксальной фигурой в том смысле, что по рождению он принадлежал к крупнейшей американской буржуазии, а по образу жизни явно тяготел к аристократическим занятиям. Корнелиусу Вандербильту, заработавшему на поездах и кораблях огромные деньги, вход в высшее общество был заказан, а его правнук почти идеально соответствовал представлениям об истинном джентльмене. А заниматься бизнесом джентльмену следует как можно меньше. Другое дело – благотворительность. Жертвовать на благотворительные цели в Америке всегда считалось достойным и необходимым занятием. Но обедневшая старая аристократия не всегда имела для этого достаточно средств, а «бароны-грабители» не
Харольд считал своим долгом продолжать заботиться о «фамильном» университете: многие годы он был членом попечительского совета университета, а в течение 13 лет – его президентом. Сейчас Вандербильтовский университет входит в первую двадцатку частных университетов США, так что деньги и усилия Вандербильтов не пропали даром.
Но проза жизни требовала все-таки иногда интересоваться скучными делами. После смерти отца Харольд стал председателем совета директоров железнодорожной компании New York Central и обладателем акций ряда других железнодорожных компаний. Его дед в свое время удвоил состояние, унаследованное от Командора, дядя Фредерик тоже стал вдвое богаче благодаря железной дороге. Отцу повезло меньше, но и он по крайней мере сумел не растратить наследство и передать его следующему поколению. Когда в 1928 году Харольд стал в роли председателя разъезжать в своем спецвагоне #3, сеть железных дорог New York Central могла похвастаться 11,5 тыс. миль железнодорожного полотна, связывающего северо-восток страны и штаты Атлантического побережья с Великими озерами и Канадой. Во время войны на железные дороги приходилась колоссальная нагрузка, и они не выдержали напряженных перевозок. Паровозы, деревянные вагоны и другое оборудование одно за другим выходило из строя. Положение усугубляла конкуренция с быстротой самолетов и удобством автомобилей – и те и другие пользовались правительственной поддержкой. К тому же у Вандербильтов в New York Central появился мощный противник, обещавший отправить старую гвардию на пенсию и обеспечить модернизацию поездов и реформу всей отрасли. В 1954 году Роберт Янг сумел-таки поставить компанию под свой контроль, а Харольд Вандербильт и два его родственника подали в отставку из совета директоров. Дороги Вандербильтов и железные дороги окончательно разошлись.
В 1973 году, уже после смерти Харольда, в Вандербильтовском университете прошла встреча представителей династии Вандербильтов. Участников было немало, что неудивительно, если учесть, что у Корнелиуса было 13 детей. Удивительно другое – там были известные и преуспевающие люди, профессионалы в разных областях, но ни одного миллионера. Богатства Вандербильтов стали историей, а особняки – музеями, где посетители могут представить себе американский «позолоченный век», но к Вандербильтам это уже не имеет никакого отношения. Зато Харольд Вандербильт, богач по происхождению, смог жить как аристократ в не самой удачной для этого стране и в не самое подходящее время.
Странная миссис Camel
Дорис Дюк (Doris Duke, 1912–1993)
Дочь табачного магната Джеймса Дюка.
Запомни, тебя всегда будут любить только за твои деньги, а не за твои достоинства.
По загородному поместью Дорис Дюк бродили два верблюда, безнаказанно попирая не только ухоженные газоны, но и персидские ковры в холле. Подобно священным коровам в Индии, верблюды
Джеймс Дюк любил табак и детей. Табака у него было сколько угодно, а вот дитя только одно.
Дорис – единственная дочь владельца American Tobacco – появилась на свет в 1912 году. Сигареты Camel – главная статья дохода American Tobacco – спустя год.
Изобретение Camel позволило Джеймсу Дюку устроить своей единственной дочери райскую жизнь. Разумеется, в соответствии с бесхитростными представлениями о рае, которые всегда были в ходу в Америке.
В сад ангелоподобного младенца выносили на руках телохранители. Сидеть Дорис разрешали только на шелковых подушках. Когда ей пришло время идти в школу, Дюк купил Rolls-Royce. Его единственным назначением было возить дочь на уроки и с уроков.
Ее именем были названы личный пульмановский вагон Джеймса Дюка и восьмидесятифутовая яхта. Дорис принадлежал самый большой дом на Пятой авеню, которому она так и не смогла найти применения. И в 1957 году подарила нью-йоркскому университету.
На случай, если Дорис когда-нибудь изъявит желание получить высшее образование, Джеймс также сделал необходимые приготовления. А именно: пожертвовал около $10 млн Trinity College в Северной Каролине, потребовав взамен, чтобы колледж переименовали в университет Дюка.
В благодарность она засыпала отца нежными записочками, которые красовались на его рабочем столе в качестве бесценных сувениров.
К сожалению, умудренный опытом Джеймс ухитрился изрядно отравить единственной наследнице удовольствие от сказочного богатства. Разумеется, из лучших побуждений.
Завещав ей $100 млн, он добавил к ним один-единственный жизненный принцип: «Не доверяй!»
«Запомни, тебя всегда будут любить только за твои деньги, а не за твои достоинства», – внушал он застенчивой дочери. Что, согласитесь, скорее напоминает родительское проклятие, нежели благословение чадолюбивого старца.
Джеймс скончался в 1925 году. Дорис отметила 13–летие и получила стомиллионное наследство. До поры до времени оно было, правда, отдано под присмотр душеприказчиков.
Зато сакраментальное «Не доверяй!» осталось в ее полном и единоличном распоряжении.
Первой последствия отцовского воспитания ощутила мать Дорис. Она решила улучшить свое материальное положение, продав семейную ферму в Нью-Джерси, включавшую 30–ком-натный особняк, крытые теннисные корты и искусственные озера.
13–летняя Дорис вспомнила, как приятно было посиживать под тамошними деревьями на шелковых подушках, и недолго думая… подала на мать в суд.
И выиграла. Ферма осталась во владении семьи.
После чего Дорис спокойно удалилась в Нью-Джерси. Где безмятежно дожидалась совершеннолетия, совершенствуясь в танцах, исполнении джазовых композиций на фортепиано и чтении биржевых сводок.
Через шесть лет Дорис получила первые $10 млн из наследства и превратилась в одну из самых перспективных невест предвоенной Америки. Что ни на йоту, увы, не прибавило ей доверчивости.
Длинная серия романов и бракосочетаний неизменно завершалась разочарованиями – в полном соответствии с отцовским напутствием.
Первый супруг, Джеймс Кромвель, которому уже шло к 40 годам, в первую же брачную ночь вместо того, чтобы выполнять свой супружеский долг, вовлек ее в увлекательную беседу на тему о том, какое ежегодное содержание она согласна ему платить.
Схема эта, увы, безукоризненно функционировала на всем протяжении ее богатой треволнениями приватной жизни.
Дорис Дюк была образованна, обаятельна и умна. Ее деловые качества не вызывали ни тени сомнения. (Унаследовав в 1912 году $100 млн, она за 60 лет превратила их в $1,5 млрд).