Банкротства
Шрифт:
Дабы старушка ничего не заподозрила, ее усыпили посредством опиума. Операция по прерыванию беременности прошла успешно, но вот беда – старушка просыпаться отказывалась. Сердце пожилой женщины не выдержало наркотических перегрузок и перестало биться. Старую монахиню похоронили со всеми почестями, молодую отправили обратно в монастырь, а Казанова спешно отбыл в Гренобль.
Последующие несколько лет он провел, путешествуя под именем шевалье де Сенгальта (имя и титул он себе присвоил без какого-либо основания) по городам Италии и юга Франции. Все это время он вел привычный образ
Наконец он в 1762 году вернулся в Париж, где его давно уже ждала престарелая маркиза Дюрфэ, которой он давно обещал провести каббалистическую операцию по перерождению сей знатной дамы в мужчину.
Старушка-маркиза принесла жертвоприношение в виде шкатулки с золотом и драгоценными камнями, которую на ее глазах Казанова бросил в море с высокого обрыва. Правда, содержимое шкатулки самозваный шевалье де Сенгальт благополучно успел заменить обычными камнями. «Не я, так кто-то другой ее одурачит. Так что лучше пусть верит в свое бессмертие, иначе из счастливейшей я сделаю ее несчастнейшей», – сказал он по этому поводу.
После окончания магической процедуры Казанова заявил мадам Дюрфэ, что заклинание прошло успешно, теперь она доживет до 65 лет (маркизе оставалось до этого знаменательного момента всего ничего), умрет и возродится в ребенке, которого он на днях зачнет с девственницей из знатного рода. После чего прихватил сокровища обманутой старушки и отбыл в Англию. Его представили самому королю Георгу III, и Казанова стал вести светскую жизнь, но в столице туманного Альбиона дурную шутку сыграли уже с ним.
В Лондоне Казанова влюбился. Влюбился страстно, беззаветно и, увы, безответно. Объектом его страсти стала молоденькая куртизанка Шарпильон, которая изводила его, беспрестанно вытягивая деньги и отказывая в ласках. Наконец он застукал ее с другим. «В тот роковой день в начале сентября 1763 года я начал умирать и перестал жить. Мне было тридцать восемь лет», – записал он в своих мемуарах.
Шарпильон вытянула из него все соки, он был практически нищим, к тому же другой авантюрист, Генау, подсунул венецианцу подложный вексель на 520 фунтов, а его спутница наградила Казанову венерической болезнью. Ему грозила виселица, и в марте 1764 года он бежал из Англии в Россию.
По дороге он, правда, посетил двор Фридриха Великого. Прусский монарх сам был превосходным знатоком человеческих душ, и Казанова не смог произвести на него того впечатления, на которое рассчитывал. Он импровизировал, хитрил, изворачивался, рассуждая и о высоких материях, и о делах сугубо земных. Казанова становился то специалистом по гидравлике, то знатоком паркового устройства, то финансистом, а то и военным. И чем меньше он знал об обсуждаемом предмете, тем большего авторитета в данном вопросе добивался. И все это почти напрасно. Он смог добыть кое-какие деньги, но теплого местечка при дворе не получил. Что ж, он не особо на него и рассчитывал, а посему без видимого расстройства покинул Берлин
Казанова прибыл в Санкт-Петербург в декабре 1764 года, имея некоторое количество денег и рекомендательное письмо от Бирона, герцога Курляндии. То, как он его получил, заслуживает содержания целой книги. Это была, пожалуй, самая наглая и успешная авантюра в жизни Казановы.
Случилось это так. Проезжая через Митаву, Казанова, по обыкновению, направился засвидетельствовать свое почтение местному правителю, коим являлся бывший фаворит Анны Иоанновны. При встрече с Казановой он заговорил о природных богатствах своего владения. Венецианец с жаром подхватил тему, изображая большого знатока вопроса. Интуиция ему подсказала, что здесь найдется, чем поживиться.
Бирон, которому было 74 года, предложил Казанове произвести инженерную разведку, на что тот охотно согласился. На полевые изыскания он взял слугу Ламберто, умевшего чертить.
Куда там Остапу Марии ибн Бендер-бею с его незамысловатыми трюками! Казанова сам удивлялся своим «познаниям» в топографии, геологии, ландшафтоведении, ирригации, мелиорации и прочих геодезических науках. Отчет о проведенных изысканиях был, пожалуй, самой убедительной липой за всю историю существования человечества. За «работу» Бирон дал авантюристу 200 дукатов, карету до Риги и рекомендательное письмо.
В Санкт-Петербурге Казанова снял дом на Миллионной и ринулся покорять Северную Пальмиру. Целью его была ни много ни мало сама Екатерина II.
В первый же день своего пребывания в граде Петра он направился на бал-маскарад в императорском дворце. Государыню он увидел, но приблизиться к ней не решился. За ней тенью следовал граф Орлов, а вступать с ним в открытую конфронтацию вот так, сразу, он готов не был. Сама же императрица внимания на него не обратила.
Казанова приступил к долгой и изнурительной борьбе. Он смог пробиться на прием к княгине Екатерине Дашковой, возглавлявшей Академию наук, которая дала ему рекомендательное письмо к приближенному императрицы графу Панину, но обольстить Дашкову Казанове не удалось.
Екатерина II
Уязвленный в самых лучших чувствах, этот всеевропейский ловелас заметил: «Кажется, Россия – единственная страна, где полы перепутались. Женщины управляют, председательствуют в ученых обществах, участвуют в администрации и дипломатических делах. Недостает у них одной привилегии – командовать войсками!».
Казанова ширил и множил свои связи и знакомства. Особенно полезен ему оказался родственник Орловых, гвардии ротмистр Зиновьев. До императрицы оставалось каких-то два шага.
Зиновьев же помог устроить Казанове и личную жизнь, продав девушку 13 лет из своих крепостных. Звали девушку Зинаидой, и была она редкой красавицей. Гвардеец содрал за нее с Казановы 100 рублей. При этом Зиновьев сказал:
– Она будет вам служить, и вы будете вольны спать с ней.
– А ежели она не захочет? – резонно поинтересовался венецианец, для которого крепостное право было чем-то жутким из средневековой истории Европы.
– А! Так не бывает. Вы барин – велите ее высечь.