Банник (отрывок)

Голубев Виктор Анатольевич

Из леса появилась огромная лохматая собака с чуть замет-

ными признаками предков из кавказских овчарок и, может быть,

волков. Она угрюмо пошла на Луку, остановилась в нескольких

метрах от него. Взгляд собаки был тяжёлым.

– Тебе бы демонстрации разгонять, – улыбнулся Банник,

невозмутимо прошёл мимо собаки, лишь мимоходом погладил

её по голове, и скрылся в землянке.

Собака стояла неподвижно. Лука крикнул:

– Так и будешь

стоять? Иди сюда.

Собака медленно развернулась, переваливаясь с лапы на лапу,

вошла и, не глядя по сторонам, легла у ножки стола, за которым

сидел Банник, положила голову на передние лапы. Лука отло-

мил полбуханки хлеба, протянул ей. Реакция была мгновенной:

– 10 -

грозно щёлкнули жёлтые зубы, хлеб в мановение ока исчез в

пасти.

– Эге, дружок, да с тобой недолго и без руки остаться, – под-

нял заднюю лапу собаки, чтобы проверить какого она пола.

– Значит так: тебя зовут Мухтар. Пищу будешь добывать себе

сам, лес большой. Гадить, ходи за изгородь, чем дальше, тем

лучше. Пока я с тобой разговариваю – это нормально. Начнёшь

отвечать – оба поймём, что мне пора к психиатру, так что лучше

молчи. Спим по очереди.

Не отрывая головы от лап, Мухтар поднял на него взгляд.

– Шучу. Спим, когда кому вздумается. К счастью, охранять

нам нечего.

Утром Лука с Мухтаром выяснили, кто в доме главный. Встре-

тившись с псом взглядом, человек долго смотрел ему в глаза.

Наконец Мухтар не выдержал, и виновато опустил голову.

– Вот так. И запомни: венец природы тут – я!

Пёс лениво зевнул.

* * *

Все началось с Лавра. За месяц до развода с последней женой, в

первую неделю Великого поста Банник во сне стоял возле гроба

неизвестного ему митрополита по имени Лавр. Вокруг были

люди в одеждах священников разных чинов и сословий право-

славной церковной иерархии. Сон был очень явным.

Проснувшись, Лука потянулся, и сказал жене:

– Не поверишь, такое видел.… К чему снятся похороны попа

и, вообще, – священники?

– Попы? Кто их знает.… Думаю, не к добру.

– Ну а покойники?

– Живыми – к перемене погоды. Оживающими – к оживле-

нию какого–нибудь замершего дела. Церковь – к испытаниям,

попы – не знаю к чему. Не ешь на ночь тяжёлую пищу.

После утренних процедур Банник включил телевизор, и

сразу услышал сообщение: – «Сегодня ночью на восемьдесят

– 11 -

первом году жизни отошёл ко Господу Первоиерарх Российской

Православной Церкви

Заграницей Высокопреосвященней-

ший митрополит Восточно–Американский и Нью–Йоркский

Лавр». У Луки отвисла челюсть. Не было решительно никакой

возможности, чтобы данная информация ночью просочилась

техническим способом. Значит, она каким–то недоступным

пониманию, мистическим образом проникла в его мозг.

Лука Банник был подобен маргарину – ни вреда, ни пользы.

Маленький сухонький городской человек шестидесяти пяти лет

отроду. Его жизнь проходила тихо и незаметно для окружающих.

Никаких потрясений и побед. Работал юристом, иногда случа-

лось и соврать для пользы дела. Чаще вёл судебные процессы

в качестве бесплатно предоставленного адвоката. Как привык-

шая к цепи собака, он сорок лет ходил по одному маршруту из

дома к зданию районного суда и обратно. Даже пенсия не смогла

прервать это монотонное хождение. Несколько раз был женат,

жены в квартире Луки не приживались.

Банник происходил из семьи, где родились шесть сыновей, но

живых родственников у него не было. Родители прожили обыч-

ную нелёгкую жизнь, и ушли в положенный срок. Пять братьев,

не испытав счастья, безвременно умерли, не достигнув поло-

вины пути, каждый по–своему.

Так бы оно и катило к закату, но судьба преподнесла сюрприз.

Банник знал, что навсегда ничто не даётся. Первых школьных

красавиц к тридцати годам ждёт участь, борющихся с весом,

домохозяек. Тихие середнячки с годами становятся яркими

сильными личностями. Ранняя удача ведёт к десятилетиям пора-

жений. Слава – к забвению, богатство – к нищете, и наоборот.

Беда и счастье неотделимы, как сиамские близнецы. Жизнь каж-

дого человека напоминает метеорологический отчёт за апрель

– погоду месяца Пасхи, включая страстную пятницу. Лука диву

давался, почему же его бытие на протяжении шести с полови-

ною десятилетий было ровным, как площадь перед папертью?

Второй звонок дали через семь недель. На очередном судебном

заседании Лука ни с того, ни с сего ляпнул судье: – «Готовьтесь

– 12 -

к переезду, Виктор Петрович». Судья был возмущён не относя-

щимся к делу заявлением. Но к вечеру умер. Главное, что Лука не

мог понять механизм явления: никаких мыслей в голове, ничего

предвосходящего, и вдруг – «Готовьтесь, Виктор Петрович».

Как?! Откуда?! Зачем? Да, он был человеком верующим, но то,