Баобаб маленького принца
Шрифт:
— Но, — иронично перебил Перрен, — у хуррамитов и аргонавтов нет монополии знаний о регенерации, олорекреации, генных векториках и молекулярном дизассемблере.
— Верно! — развеселился Гилбен, — Это вообще не секрет и открыто лежит в инфосетях! Проблема в том, что применение такого экстремального векторика к себе невозможно скрывать. Это не какой-нибудь векторик для рекреации печени, посаженной от элитной мишленовской диеты. Организм с олорекреацией это другое, что очень быстро заметят блогеры. Как после этого бороться против постгуманизма, за «войны крови»? Готовый сюжет для водевиля:
В финале монолога, Гилбен изобразил застывшую мимику обиженного клоуна. Перрен вскочил и прошелся взад-вперед, затем остановился и резко взмахнул руками.
— Черт побери, Оуэн! Зачем терять время, говоря о вещах, заведомо понятных вам? Или вообще любому, кто знает диалектику истории! При смене технологического уклада, у традиционной элиты нет шансов уцелеть в конфликте. Но такой конфликт оказывается разрушительным не только для элиты. Вспомним первую половину XX века. И как вам подобный план на ближайшее будущее?
— Если даже на минуту допустить, что вы правы, Гастон, то где альтернатива? Продукт нашего мозгового штурма вы забраковали, не так ли?
— Нет, я не забраковал, а лишь отметил: там не хватает некоторых вещей.
— Вот оно что! И каких же?
— Во-первых, капелька глобальной власти. Это необходимо им, они в некотором смысле наркоманы.
— …Но, — перебил Гилбен, — планета не их личная опиумная плантация. Пусть лечатся от наркозависимости.
— Послушайте, Оуэн, незачем так резко реагировать. Я ведь говорю: капелька. В любом случае, даже в вашей модели децентрализованного мира из равноправных модулей, ряд параметров потребует глобального регулирования. Например, мониторинг загрязнения мирового океана, это ведь объективная проблема.
— Да, это объективная проблема, но если отдать ее под контроль олигархии, то случится свинство, как с парниковыми газами, Парижским соглашением и бизнесом на квотах. По процедуре можно допустить совещательный голос, но не решающий.
— Предлагаю компромисс, — сказал Перрен, — номинальное председательство. Это почти эквивалентно роли конституционного монарха в парламенте.
— Ладно, допустим, так. А что во-вторых?
— Во-вторых, потребительский сегмент супер-лакшери.
— Исключено, — кратко и грустно отреагировал миллиардер.
Перрен посмотрел на него с некоторым недоумением.
— Почему так сразу исключено?
— Потому, — произнес тот, — что сегмент супер-лакшери существует только в экосистеме, известной как «цивилизация великих пирамид». Такая экосистема обречена на коллапс, поскольку изымает слишком большую долю из экономического цикла. Отсюда, кстати, название. Вы знакомы с рассказом Геродота о том, как строительство великих пирамид разорило
— Трех четвертей? – удивился Перрен, — Не может быть, чтобы так много!
— Может, — спокойно сказал Гилбен, — вы, видимо, не задумывались об аналогии между пирамидами фараонов и комплексами небоскребов финансовых корпораций.
— Подождите, Оуэн! Ведь сегмент супер-лакшери это приват-джеты, супер-яхты, виллы индивидуальной архитектуры, элитные гольф-клубы, эксклюзивные курорты…
— …А также, — продолжил Оуэн, — циклопические церемониальные лакшери-офисы с их содержимым включая не только сами здания и интерьеры, но также офисный планктон, менеджмент и обслугу.
— Церемониальные? – переспросил Перрен.
— Да, — Гилбен кивнул, — это самое подходящее слово. Ведь финансы в XXI веке уже не балансируют экономику, они выродились в культовые церемонии. Это как оккультные действия жрецов с мертвым фараоном якобы для его успешности в загробном мире. Но разберем любой из ваших примеров, хотя бы приват-джет. Это не просто авиалайнер в собственности одного олигарха, а целая экономическая пирамида дизайна и постройки, предполетного и полетного обслуживания, обучения персонала поддержания наземной инфраструктуры для этого. В общем: многотысячная толпа людей, которую олигарх, в процессе лакшери-потребления, вешает на шею мировой экономики.
— Ах вот вы о чем… — задумчиво протянул гость.
Гилбен снова изобразил застывшую мимику клоуна, только в этот раз не обиженного, а довольного собственной удачной шуткой.
— Да, Гастон, о чем же еще? Боливар не вынесет двоих, как верно подметил О’Генри. А боливар экономики не вынесет четверых. Это тонкий намек на олигархическое изъятие примерно трех четвертей мирового хозяйственного оборота.
— Не надо повторять мне, я услышал с первого раза. Так вот: данная проблема решается намного проще, чем вы, Оуэн, можете себе представить!
— Неужели? Интересно, и как же она решается?
— Переключением спектра потребления. Путь они заказывают не виллы и супер-яхты, а орбитальные фабрики и межпланетные корабли. Пусть хвастаются перед обществом и младшими партнерами не какой-то нелепой роскошью, а дирижаблями в стратосфере Венеры, или субмаринами в океанах Титана!
— С чего это олигархи вдруг согласятся изменить свои лакшери-манеры? — скептически поинтересовался Гилбен.
— С того, что им будет через их медиа внушена такая мода! — воскликнул Перрен, чуть раздосадованный непонятливостью собеседника, — Это ведь элементарно!
— Гастон, не хотите же вы сказать, что они полные идиоты?
— Не хочу. Они не полные идиоты, они такие же идиоты, как массовый потребитель. Их потребительскими мечтами можно управлять по примерно такой же технологии.
— В этом возможен потенциально-реализуемый план, — витиевато признал миллиардер.
…
МАЙ
19. Полугодичный юбилей первой пилотируемой регаты дальнего космоса.