Барабаны осени. Книга 1. О, дерзкий новый мир!
Шрифт:
— Что-то я не вижу тут никаких полей, — произнося э слова, я, честно говоря, надеялась, что и никогда их тут не увижу. И тем не менее я сбросила свою кожаную рубаху и развязала узел самодельного бюстгальтера. Джейми оглядел меня явным одобрением.
— Ну, строго говоря, мне бы следовало сначала срубить несколько деревьев, но это может подождать, как ты полагаешь?
Мы соорудили ложе из пледа и плащей и возлегли на него обнаженными, прижавшись друг к другу среди травы и луговых цветов, и мы вдыхали ароматы терпких трав и лесной земляники.
Мы касались друг друга, и мы любили друг
Мы пребывали в саду земных наслаждений. Я прогнала прочь все мысли, преследовавшие меня в этих горах, твердо решив просто разделить с Джейми его радость, пока он радуется. Я крепко прижимала его к себе, и он, тяжело дыша, стискивал меня в объятиях.
— Но разве может быть Эдем без змея? — пробормотала я вдруг, сама того не желая.
Его темно-голубые глаза сузились, придвинулись ко мне так близко, что я, казалось, видела дно его зрачков.
— А как насчет того, чтобы поделиться им со мной, моя красавица? Тем самым яблочком с Древа познания, с Древа Добра и Зла?
В ответ я провела кончиком языка по его губам. Он вздрогнул, и мои пальцы еще крепче вжались в его спину. День был теплым и сладостным…
— Je suis prest, — сказала я. — Monsieur Fr'eseh^ere.
Голова Джейми склонилась ниже, его губы обхватили мои сосок, обсасывая его, как маленькую зрелую ягоду.
— Мадам Фрезер, — прошептал он. — Je suis `a votre service.
A потом мы поделили между собой и цветы, и плоды, а зеленые листья прикрыли наше грехопадение.
Мы лежали, перепутавшись руками и ногами, сонные, шевелясь лишь для того, чтобы отогнать назойливых насекомых, пока первые вечерние тени, приползшие со стороны деревьев, не коснулись наших ног. Тогда Джейми тихо поднялся и укрыл меня плащом, думая, что я сплю. Я слышала шорох одежды, которую он перебирал, а потом до меня донеслось мягкое посвистывание травы под его ногами.
Я повернулась на бок и увидела его в отдалении, — Джейми стоял на опушке леса, оглядывая склон, протянувшийся вниз до самой реки.
На нем не было ничего, кроме пледа, мятого и перепачканного кровью, — Джейми обернул его вокруг бедер. С распущенными волосами, запутавшимися, разбросанными по плечам, он выглядел тем самым диким шотландским горцем, каким и был по сути.
То, что я считала его цепями — привязанность к семье, к клану, — было на самом деле его силой. А то, что я считала собственной силой, — мое одиночество, отсутствие привязанностей, — было на самом деле моей слабостью.
Познав семейные узы и узы клана, и все их хорошие и дурные стороны, он нашел в себе мужество отказаться от всего, выйти из-под их защиты и отправиться в путь в одиночку. А я — такая гордая и самоуверенная в своем мире, в своем времени, — не могла вынести даже мысли о том, чтобы снова остаться в одиночестве.
И я рассудила, что не нужно ничего говорить, и лучше жить мгновением, и принимать
Словно услышав эхо моего молчаливого крика, Джейми повернулся ко мне. Уж что он там прочитал на моем лице, не знаю, но уже в следующее мгновение он был рядом со мной.
— Что случилось, Сасснек?
Лгать не имело смысла; во всяком случае, не теперь, когда он видел мое лицо.
— Я боюсь, — брякнула я.
Он быстро огляделся по сторонам в поисках опасности, его рука машинально метнулась к кинжалу, но я остановила его, коснувшись пальцами плеча.
— Нет, не то. Джейми… обними меня. Пожалуйста.
Он прижал меня к себе, набросил на меня плащ. Меня трясло, хотя до вечерней прохлады было еще далеко.
— Все в порядке, a nigbean donn, — тихонько сказал он. — Я с тобой. Что тебя напугало?
— Ты, — твердо заявила я, цепляясь за него. Его сердце ровно билось прямо у моего уха, ровно и сильно. — Всем этим. Мне страшно думать, что ты останешься здесь, что мы заберемся сюда…
— Страшно? — переспросил он. — Но что тут страшного, Сасснек? — Он обнял меня крепче. — В тот день, когда мы венчались, я поклялся, что всегда буду заботиться о тебе, разве не так? — Он поудобнее устроил мою голову на своем плече. — Я в тот день отдал тебе три вещи, — мягко продолжил он. — Мое имя, мою семью и мое тело, чтобы защищать тебя. И все это навсегда с тобой, Сасснек… до тех пор, пока мы оба живы. И неважно, где мы очутимся. Я не допущу, чтобы ты голодала или мерзла; я не допущу, чтобы тебя кто-то обидел.
— Я не этого боюсь, — пробормотала я. — Я боюсь, что ты умрешь, а мне этого не вынести, Джейми, мне этого в самом деле не вынести!
Он слегка отодвинулся от меня, удивленный, и заглянул мне в лицо.
— Ну, Сасснек, я все готов сделать ради тебя, — сказал он, — да только ты ведь и сама прекрасно знаешь, что над этим никто из нас не властен. — Его лицо выглядело серьезным, вот только уголок рта неудержимо подергивался.
Это подействовало на меня, как удар грома.
— Не смейся! — яростно выкрикнула я. — Да как ты смеешь смеяться!
— Да я и не думаю! — клятвенно заверил он, изо всех сил стараясь справиться со своим лицом.
— Ты смеешься! — Я ударила его по груди кулаками. Ну, теперь он и в самом деле захохотал. Я стукнула его еще раз, крепче, и прежде чем успела осознать, что делаю, уже колотила его изо всех сил, и мои кулаки выбивали дробь по его пледу. Наконец он схватил меня за руки, но я недолго думая цапнула его зубами за палец. Он вскрикнул и отдернул руку.
Мгновение-другое он рассматривал следы моих зубов на своем пальце, потом перевел взгляд на меня, и одна его бровь приподнялась. В глазах Джейми светилось веселье, но по крайней мере он перестал ржать как конь, чертов ублюдок.