Барбаросса
Шрифт:
Мартин де Варгас был готов к тому, что здесь ему придется встретиться с настоящим сопротивлением, на неожиданное нападение рассчитывать не приходилось, поэтому к большим потерям своего флота он относился спокойно. Лишь немного занервничал, когда потери стали очень большими.
Еще сильнее, чем упорство и точность сарацинских артиллеристов, его раздражала неизвестность. По им придуманному плану параллельно с атаками на Пеньон должны были начаться атаки на сухопутные позиции Харуджа. Но успел ли генерал Куэльяр подойти на исходную
Капитан терзался этим вопросом уже второй день.
Он специально послал верного Илларио на берег, чтобы тот вызнал, что там и как.
По всем расчетам, Илларио должен был появиться сегодня утром.
И вот утро наступило, а Илларио нет;
Мартин де Варгас вышагивал от носового помоста до кормовой каюты. Вид у него был невозмутимый, взгляд решительный. Солдаты никогда не должны догадываться о переживаниях командира.
Пару раз он спускался в нижние помещения галеры и следил за работой лекарей. Уговаривал не стонать тех, кому было особенно тяжело.
Стоны раненых не вдохновляют тех, кто готовится идти в атаку.
Как раз в тот момент, когда капитан аккуратным ударом кулака угомонил обезумевшего от боли солдата с развороченным животом, наверху раздался крик Лозано:
– Лодка!
В следующее мгновение капитан был на верхней палубе.
Из-за пляжа Баб-аль-Уэда показалось небольшое, белого цвета суденышко о четырех веслах. Гребцы работали изо всех сил, это было заметно и с расстояния в четыре сотни шагов. Скоро стало понятно, что делают они это не ради того, чтобы сократить неприятные ожидания своего капитана.
За первой лодкой показалась вторая. Чуть побольше первой. Шестивесельная.
Погоня!
– Зарядите какую-нибудь пушку!
Два десятка каблуков бросились выполнять это распоряжение. Капитан не отрываясь наблюдал за неожиданным соревнованием. Очень скоро он понял, что шестивесельная лодка идет лучше. Кроме того, он разглядел, что командует ею человек в тюрбане. Это могло означать только одно – сарацины выследили Илларио. Но из этого факта невозможно сделать никакого вывода о том, как идут дела у Куэльяра и Арафара.
Столько времени потеряно даром!
Подбежал Лозано.
– Может быть, нам спустить свою шлюпку?
Мартин де Варгас кивнул. Лейтенант не решился переспросить, что означает этот кивок,– да или нет.
– Пушка заряжена!
– Где?
– На носу.
Подбежав к ней, капитан вырвал фитиль у канонира, припал щекой к медной поверхности, прицелился и с ужасом обнаружил, что стрелять нельзя. Лодка сарацин шла точно в кильватер лодке Илларио, отставая не более чем на три корпуса. Риск попасть в своих был равен шансу поразить врага.
Расстояние между лодками все сокращалось.
– Что же делать?! – крикнул Лозано, который, так же как и прочие свидетели сцены, все прекрасно понимал.
– Молиться,– глухо сказал капитан.
Расстояние
Мартин де Варгас ощущал себя охотником наоборот, охотником, мечтающим о спасении дичи.
Столкнулись. Короткий бой. Сарацин втрое больше, кроме того, они, как и все пираты, отлично владеют оружием. Весла взлетели как крылья, кто-то упал в воду, обливаясь кровью.
Не кто-то – Илларио. С расстояния в сотню шагов капитан де Варгас отлично рассмотрел его.
Все.
Капитан спокойно прицелился и ткнул фитилем в пороховое отверстие. Он не успел, как это требовалось по правилам, отстраниться, и его отбросило к противоположному борту. Когда он вскочил на ноги, то в том месте, где мгновение назад находились две лодки, медленно опадал водяной фонтан. Рушились вниз доски, люди, весла, тюрбаны.
У этого эффектного выстрела было не менее пяти сотен свидетелей. Все те, кто собрался у борта своих галер и с замиранием следил за исходом водного боя, восторженно заорали:
– Слава Мартину де Варгасу!!!
Их можно было понять, ведь им было продемонстрировано нечто вроде удивительного, неповторимого фокуса. На их глазах в одно мгновение ужасное поражение было превращено в кровавую, но полную победу.
– Слава Мартину де Варгасу!!!
Конечно, не все знали и видели, что стрелял именно капитан, но никто не сомневался, что на такие фокусы во всей флотилии способен только он.
Сам меткий стрелок пребывал в состоянии отнюдь не радостном. Он потерял друга. Он потерял надежного помощника. Он потерял важнейшие сведения.
Чему радоваться?
Но по складу своего характера Мартин де Варгас не был способен к длительным переживаниям, не говоря уж об отчаянии. Что ж, раз обстоятельства повернулись таким образом, надо рассмотреть, что выгодного есть в этом их повороте.
Самое главное, что впавшие было в тоску войска снова безоговорочно верят в своего командира. Судя по крикам.
– Подобная вера – товар скоропортящийся, ее надо использовать в тот момент, когда она крепче всего.
– Поднимать якоря! – крикнул Мартин де Варгас голосом, полным уверенности в победе.
Команда пронеслась ветром по всем галерам, и все выполнили ее с радостью. Мгновенно забылись грустные размышления о том, что взять с моря Пеньон невозможно, что еще никому это не удавалось, если только не применить хитрость. Никто не задался вопросом: какая может среди белого дня в открытом море быть хитрость?
Или теперь высшее проявление хитрости – лобовая атака?
Как бы там ни было, якоря поползли наверх, выдирая из живописного дна целые шевелюры цветной растительности и поднимая клубы мути. Гребцы налегли на весла, разом ударили барабанщики. Через самое короткое время на остров Пеньон, прямо под жерла его неутомимых пушек, двинулись в лобовом строю все шесть оставшихся в распоряжении капитана де Варгаса галер.