Барбос Тихон по кличке Барон, или 12 дождливых дней

Кузьменков Андрей Павлович

Тут альфа-папа сделал многозначительную паузу, которую никто из присутствовавших не решился нарушить.

– И хочу добавить, – продолжал затем альфа-папа. – Дружить, конечно, Барон будет со всеми, но главным для него станет тот, кто привёл его сюда и уговорил остаться, – веско закончил альфа-папа, словно ставя точку в этом вопросе.

С этими словами он повернулся к Хо и выразительно взглянул на него.

– Заодно

проверишь свои таланты воспитателя. А мы посмотрим, что из этого выйдет.

– Вот и проверю. Вот всё и получится, – капризно-заносчиво отозвался Хо.

Но Тихон сразу уловил нотки неуверенности в его голосе.

«Да-а, – подумал он, – похоже, придётся Хо помогать. Самому-то ему трудновато будет меня воспитывать».

Тихон решил не откладывать дело в долгий ящик. Он решительно подошёл к деревянной табуретке, на которой сидел Хо, и положил голову ему на коленку. Коленка была тощей и костлявой, и большой тихонской голове лежать на ней было не очень удобно. Однако учёба и воспитание, как Тихон где-то, когда-то, давным-давно слышал, требовали жертв.

Тихон, правда, не очень понимал, что такое «жертвы» и всегда считал, что это всего лишь очень невкусная еда, которую приходилось поглощать лишь в силу крайней необходимости. Однако своё теперешнее поведение считал вполне соответствующим значению этого слова.

– Смотрите-ка! – только и ахнул Хо.

– Да он вот-вот тебе в тарелку языком влезет, – услышал Тихон чей-то неодобрительный голос. Впрочем, Тихону сейчас было не особенно интересно, кому именно он принадлежал, поскольку главных в семье-стае он уже определил, – хотя пока не разобрался, кто из этих двух альф был всё же более альфа – а положение остальных решил выяснить позже.

Тарелка и впрямь находилась в пределах лёгкой досягаемости для тихонского языка, и от неё исходил прямо-таки умопомрачительный дух. Тихон почувствовал, как у него в пасти стремительно копится слюна. Но он знал, что надо держаться изо всех сил.

– Видите, ведь не лезет же, – возразил Хо и легонько погладил Тихона по голове.

– Он ещё и укусить может, – продолжал всё тот же неодобрительный голос, в котором теперь звучали опасливые нотки. – Собака – это зверь, непредсказуемый зверь…

– Не более непредсказуемый, чем любой человек, – заметила альфа-бабушка. – Вспомните, как вы себя иногда ведёте.

– Именно так, очень непредсказуемый. К тому же и помойка его характер испортила…

– Нет, вы послушайте! – с неожиданной горячностью вмешался в разговор Хо. – Своим поведением он всего лишь хочет показать нам, что мог бы залезть в тарелку, но не станет этого делать… не станет этого делать – воспитание ему не позволит… И кусать он тоже никого не станет. Зачем своих-то кусать… – несколько менее решительно закончил Хо тираду.

– Всё

равно нельзя так вести себя за столом! – с ещё большей горячностью возразили ему.

– Тише, тише, тише! – Загремел альфа-папа. – Экие же спорщики-поперёшники собрались! Что бы кто ни сказал, обязательно кто-то не согласится. Какой пример псу подаёте? Вот решит он, что у нас в доме одни склоки да раздоры, и уйдёт обратно на помойку.

Все замолчали, слегка пристыженные.

– Ну, хорошо, – сдался Хо и несмело, будто пробовал ногой ледяную корочку на луже, не провалится ли? – произнёс: – Фу, Барон. Фу.

Тихон чуть повернул голову и посмотрел снизу вверх на Хо. В глазах последнего читалось столько противоречивых чувств, что Тихон счёл за лучшее отвести свой взгляд. Не дай Бог, от волнения лапы подкосятся.

– Фу! – уже решительнее произнёс Хо и едва слышно, чтобы никто не разобрал, добавил: – Тихон…

Тихон убрал голову с коленки Хо, на которой, как Тихон ни старался, осталось-таки несколько маленьких влажных точечек слюны, вернулся на своё прежнее место возле двери и сел там.

Хо просиял.

– Видите, какой послушный. Что я говорил… Одобрительный говор стал ему ответом.

– Главную команду – «Фу» – знает. Это уже хорошо, – улыбнулся альфа-папа. – Ладно, будем считать, что первая проверка прошла со знаком плюс. Давай, юный хозяин, действуй и дальше в том же направлении.

День второй. Учебно-воспитательный

– Тихон, сегодня на улице с утра дождь льёт как из ведра. Вроде уже весна вовсю, а ветер-то какой… Слышишь, как деревья качает?.. – Хо ненадолго замолчал, прислушиваясь к шуму непогоды за окном, и с несколько наигранной бодростью заключил: – В общем, прогулка временно отменяется.

Для Тихона, мирно дремавшего на кухне и, казалось, равнодушного ко всему происходящему вокруг, эти слова прозвучали раскатом грома. Он открыл глаза, встал и задышал часто-часто, так что из его пасти показался кончик подрагивающего от волнения языка.

– Ну, Барон, не волнуйся и не беспокойся. Не навсегда же отменяется, только временно, – утешил Тихона Хо. – Вот дождик перейдёт, и можно будет погулять.

«Ох, поскорей бы…» – мечтательно подумал Тихон, из всей фразы Хо обративший внимание на самые понравившиеся ему слова: «можно» и «погулять».

– А чтобы не тратить время даром, – добавил Хо, – давай займёмся чем-нибудь полезным.

Хо подмигнул Тихону и лукаво улыбнулся:

– Уж мы-то с тобой скучать не будем. Мы-то найдём, чем занять себя, верно?

Если бы спросили самого Тихона, то он бы, конечно, ответил, что в отсутствие прогулки занялся бы сейчас подготовкой к предстоящему обеду, особенно её наиполезнейшей частью: погрузился бы в продолжительный глубокий сон. Но он догадывался, что у Хо есть на сей счёт свои соображения.