Барбоскин и компания

Лагздынь Гайда Рейнгольдовна

«Тук-тук-тук! Кто-тут! Тук-тук! Кто-тут!»

– Разве это лесовик? – заулыбался Барбоскин. – Это – настоящий пестрый дятел, насекомых выстукивает.

Дятел на минуту замолчал, повертел головой по сторонам.

– И как только красная шапочка не слетит? – прошептал Валерик. – Нет, это – не дятел. Он притворился, что дятел.

– А я что говорил? – также шепотом продолжал Мишка. – Это лесовик в красном колпачке. Кафтанчик снял. Жарко в кафтанчике работать. А колпачок снять забыл. Вот солнце ляжет

спать, в лесу станет темно, он снова превратится в лесного человечка.

– Все-то ты, Мишка, выдумываешь! – сказал Барбоскин. – Врешь!

– Не вру! Ночью пойдем в лес, сам увидишь.

– А кто нас ночью в лес пустит?

– Кто, кто... Бабушка.

Но баба Таня, Антошкина бабушка, сказала, что ночью только совы по лесу летают да светлячки пеньки рассматривают. А баба Катя, Андрюшина бабушка, сердито молвила, что детям ночью в лесу делать нечего, что ночью дети, как все люди, должны спать, что пора огород полоть.

– Ах так! – разобиделся на бабушку Барбоскин. Вот уедешь в гости, один в лес пойду. И не побоюсь!

– Ну-ну! – сказала баба Катя и пошла на ферму к коровам. А Валерик отправился к бабушке Калерии Ивановне.

– Бабушка, – просит Валерик, – отпусти меня с Антоном и Андрюшей на сеновале поспать. Мне так хочется!

– Хочется да перехочется! Мал еще по сеновалам ночевать! – Калерия Ивановна делала вид, что сердится.

– Ну, бабушка, ну, миленькая... Я же большой. Сама сказала: щеки наел. Смотри! Как у кабанчика-барабанчика, – Валерик незаметно поддул щеки.

– Ну что с тобой прикажешь делать? Играл бы пузырями, вон Вадик бегает и Олечка. Так нет! К большим лезешь!

– Ну, бабушка, – не унимался Валерик.

– Вот лист березовый, – вздохнула Калерия Ивановна и разрешила.

На другой день ребята отправились ночевать на сеновал. Сена в сарае под самую крышу. Расстелили широкий толстый брезент, чтобы не было колко, улеглись.

– Хорошо, – сказал Мишка.

– А то нет! – добавил Валерик. – А почему луна такая круглая, огромная и оранжевая?

– Где ты видишь луну? – удивился Барбоскин.

– В щелку! У луны, наверно, праздник, день рождения.

– Угу! – поддакнул Мишка, – потому и нарядилась. Айда в лес, светлячков смотреть и человечков лесных?!

Собирались недолго. Кругом тихо, над лесом низко висела нарядная огромная луна. Над озерком пушистым белым покрывалом лежал туман. Куски его расползлись по кустам. Поблескивали звездочки, словно кто в небо воткнул блестящие елочные украшения. Лес стоял мрачный, непонятный, загадочный. Крадучись, ребята прошли мимо совхозного сарая, мимо скирды с душистым сеном. С кустов посыпалась роса.

– Страшно, – прошептал Валерик.

– Страшно, не страшно, – храбрился Антошка, – а бабушки накажут.

– Страшно, накажут! – передразнил их Барбоскин. –

Раз решили на лесных человечков смотреть, так идем.

Около сумрачной дорожки вдруг зашевелились травинки, вздрогнули длинные листочки ландыша, листья лопастого папоротника.

– Кто это? – испуганно прошептал Валерик.

– Это вышли на прогулку мышки. А может быть, ежик гуляет, он ночное животное, – спокойно сказал Барбоскин.

Ух-ух! – заухало в глубине леса так, что Валерик от страха присел на корточки.

– Ой, мальчики! Что это?

– Да это сова на промысел вылетела, на мышей охотится, – продолжал Барбоскин. – Неприятно кричит.

И вдруг все увидели, как впереди вспыхнул голубыми мерцающими огоньками широкий пень.

– Вот здесь, – сказал Мишка, – живут светляки – фонарики лесных человечков. Вот видите? Фонарики разлетаются! – Мишка ткнул в пень ногой. – Лесные человечки в руках фонарики понесли.

– А почему человечков не видно? – спросил Валерик.

– Так они в невидимых кафтанчиках! – уверенно продолжал Мишка.

Барбоскин подошел к пню, наклонился:

– Это не светляки. Светляки – как червячки. Это светятся гнилушки.

– Давайте с собой возьмем? – предложил Антошки. Несколько кусков гнилого дерева быстро перекочевало в карманы.

В лесу что-то затрещало, с сосен посыпалась сухая хвоя.

– Что это? – в два голоса прошептали Валерик и Мишка.

– Не знаю, – отозвался Барбоскин. Все стихло. – Наверно, старый сук у дерева отломился, или филин из дупла вылетел. – Снова зашуршало. Потом раздался сдавленный писк. И снова тишина. – Это филин мышонка съел, – деловито вымолвил Барбоскин.

– А ты откуда все знаешь? – не выдержал Антошка.

– Папа Коля рассказывал. Мы с ним в лес ночью ходили, на экскурсию, как сказал папа.

– То-то ты храбрый такой! – отозвался Мишка. Валерик испуганно оглядывался по сторонам.

«Ух-ух-ух. Ха-ха-ха!» – заухало, захохотало совсем рядом.

– А совы на людей не охотятся? – дрожащим шепотом вымолвил Валерик.

– Не бойся, не охотятся, – заторопился Барбоскин, – пошли назад.

– Пошли.

– А как же лесовичок? – спросил Мишка. – Мы их так и не видели!

– Лесовичок, лесовичок! – передразнил Мишку Барбоскин. – Сам ты лесовичок, зюзя мокрая, нос сопливый.

– Сам ты – зюзя! – возмутился Мишка и повернул в деревню. За Мишкой, торопясь и спотыкаясь, спешил Валерик.

– Вот они где! – у сарая, в ночной рубашке, стояла Калерия Ивановна. – Ну и дела! Я завтра с вами поговорю. Валерик, марш домой спать. Сеновал у них, называется!

– А у нас гнилушки! – Валерик из кармана вытащил куски дерева.

– Гнилушки у него! Вот папа приедет, он тебе покажет гнилушки!