Бард 8
Шрифт:
— То есть ты предполагаешь несколько дней?
— Ну да, — кивнула она, — там не только презентация. У меня целая культурная программа предусмотрена. Правда, концертов на Красной площади, увы, больше не будет!
— Как-нибудь без них обойдусь, — хмыкнул я, — культурную программу тоже с Ржевским согласовывала?
— Нет, — возмутилась Белла, — он тут ни при чем. Если хочешь, можно на выходные весь гарем собрать. По Москве погуляем…
Идея, конечно, неплохая, но обычно такие прогулки заканчиваются всевозможными приключениями. С другой стороны мне нравилась
— Договорились, — кивнул. — В среду свой экипаж закладываю?
— Конечно! — сразу заулыбалась Белла, окончательно расслабившись. — Я с тобой еще во вторник вечером свяжусь!
На этом окрыленная журналистка ушла, а мы отправились на занятия. Нужно сказать, первая половина их прошла очень забавно. Я то и дело ловил на себе полный ненависти взгляд Владика, но стоило мне взглянуть в его сторону, как он сразу опускал глаза. Лайку вообще интересовал исключительно учебник.
На обеде я раздал под сотню десятков автографов и уже собирался приступить к трапезе, как передо мной появилась та самая Агнесса, с которой мы бились в финале. Не понял? А она чего не уехала?
— Здравствуйте, князь Александр! — церемонно приветствовала она меня.
— Привет, — без обиняков поздоровался с ней. За нашим столом сразу наступила тишина, и все внимание обратилось на Агнессу. Но та ни грамма не смутилась. — А вы разве не уехали? — поинтересовался я. Насколько мне было известно, делегации Академий отбыли сегодняшним утром.
— Я остаюсь в Московской академии до конца учебного года, — объяснила девушка.
— Искренне рад за вас, надеюсь, вам понравится, — равнодушно пожал плечами, — Вы что-то хотели?
— Да, — коротко ответила она, — хотела бы предложить вам свою дружбу!
Вот тут я реально подвис.
«А что? Вполне подойдет. Не смотри, что тощая, Марфа откормит!» — сразу же вмешалась в нашу беседу находчивая Уна.
«Что значит откормит? Причем тут Марфа? Хватит уже мне девушек!»
«Девушек много не бывает, — наставительно заметила фея, — к тому же она отличная магесса! Чуть не разделала тебя!»
«У меня хватает хороших бойцов!» — возразил я и бросил настороженный взгляд на Милославскую. Та спокойно ожидала моего ответа.
— Я не собираюсь с вами враждовать, — улыбнулся одобрительно, — дружбу принимаю!
— Спасибо! — она снова церемонно поклонилась и удалилась.
— Что? — вопросительно посмотрел я на Симонову и Иру. — Чего вы так смотрите?
Блин, и не только они. Весь гарем, за исключением Уны, чего-то от меня ждал.
— Ты не знаешь? — укоризненно спросила Ира.
— Чего не знаю? — все эти недомолвки начинали меня раздражать. — Скажите наконец нормально!
— Саша, — осторожно заметила моя жена, — ты сейчас официально принял дружбу дворянки и взял на себя определенную ответственность…
— Так, блин, — почувствовал поднимающуюся злость, — если ты мне сейчас нормально не объяснишь, кто-то вечером будет наказан…
Только закончив фразу и заметив довольное лицо Иры и веселые усмешки остальных девушек, понял,
— Если девушка предлагает свою дружбу, а мужчина ее принимает, он должен защищать ее. То есть у него появляется обязательство перед ней, а у нее нет. Это очень старая и редкая формулировка, но все дворяне ее знают! Правда, не помню, чтобы кто-то применял ее, — произнесла Симонова, опередив собравшуюся уже что-то возразить Иру.
— Насчет «все должны знать» ты, конечно, погорячилась, — фыркнула Ира.
— Раз традиция не распространена и никем не используется, значит, я тоже ничего не знаю, — успокоившись, махнул рукой. — Мы не поддерживаем старые замшелые традиции. Бред какой-то, впрягаться за незнакомую девушку. Будем дружить с Агнессой на расстоянии.
Хотя вроде ничего такая рыжулька. По моему гарему, конечно, не скажешь, но мне нравились рыжие. Навестить, что-ли, Скуратову… да и вообще, мои эльфийки красивее Милославской? Хотя Уна права, магесса из нее шикарная.
Видимо, почувствовав мое раздражение, никто не стал возражать, а я выкинул ситуацию из головы. Лишь Уна некоторое время ворчала у меня в голове на тему «присмотрелся бы к девочке» и «не надо так с плеча рубить».
На остальных предметах после обеда я вообще не напрягался. Особенно на фехтовании. Ирвинг теперь относился ко мне крайне уважительно. Особенно после того как в самом начале урока, выдав остальным задания на разминку, предложил тренировочный бой. Ну как бы не вопрос. Мой сороковой уровень фехтования смотрелся весьма достойно, что же на сотом будет? С Джоном Ирвингом мы сражались на равных, никакой тебе легкой победы, как с Алексеем. Пришлось попотеть, тем не менее я умудрился закончить бой чистой победой.
Когда мы опустили тренировочные шпаги, собравшаяся вокруг группа восторженно зааплодировала. Не все, само собой. Владик вот наградил меня испуганным взглядом, а Лайка каким-то странно задумчивым. Пусть подумают, стоит ли плести новые интриги вокруг меня. Еще и Вяземский поливал меня злобой на расстоянии. Вот же блин. Когда успокоится-то? По словам Алины, он перебрался в свою квартиру в местной общаге и заявил сестре, что она предала его. В общем, очень запущенный случай. Я пока не знал, как все разрулить.
Ирвингу не понравилось нарушение дисциплины и зрители, как и куча свидетелей «унижения» преподавателя. Он слегка побагровел и быстро разогнал народ заниматься. Меня же попытался расспросить, как я сумел научиться фехтовать так быстро, на что я ляпнул о хорошем учителе, который пробудил во мне спящее мастерство. Тот сразу надулся, как индюк, и, забыв о своем недавнем поражении, начал рассказывать о турнирах, на которых он победил, и войнах, в которых участвовал. Рассказчик был из него никакой, поэтому я лишь облегченно вздохнул, когда занятие подошло к концу. Сдается мне, теперь на каждом уроке придется выслушивать рассказы о приключениях уважаемого Ирвинга. Если верить его болтовне, вся жизнь нашего преподавателя по фехтованию была сплошным подвигом.