Барьер Сантароги
Шрифт:
Десейн попытался еще раз сформулировать этот вопрос, но не было сил. Их хватало лишь на то, чтобы просто цепляться за крошечный ослепительно сияющий островок сознания и продолжать всматриваться в кремовый потолок.
— Ведя эту борьбу, вы пытаетесь выбраться из трясины, все более засасывающей вас, что заставляет меня подозревать в вашей теории какое-то зерно истины. Мы все еще не избавились до конца от подсознательно спрятанного в нас насилия.
Монотонный голос Паже действовал гипнотически. Фразы
«…Эксперимент по приручению людей… выведенных из экзальтации, из неизменяющихся условий… должны заново воспитать в людях чувство понимания… ничего нового: человечество всегда сражается с какими-либо проблемами… сродни религиозному переживанию — создание нового слоя теоботаников… не отрекаться от жизни или от понимания жизни… поиск общества, которое меняется постепенно, по мере удовлетворения нужд его членов…»
В голове Десейна раздался громогласный шепот одного из безликих богов:
«Слушай мою заповедь, данную тебе: бедняк не может позволить себе жить по принципам, а богач не нуждается в них».
Десейн лежал неподвижно в полной тишине.
Он боялся шевельнуться. Он ощущал, что ниже него живет и работает мир Сантароги, а он лежит здесь, выше этого мира. Что-то манило его, такое знакомое. Он чувствовал близость этого мира, но старался отогнать от себя мысль о нем. Сантарога пыталась убаюкать его обманчивыми масками, за которыми скрывались булыжники притворства и коварных замыслов. И все равно манила. Она подходила ему. Он почувствовал, как с бурным восторгом протягивает руки к этому миру, но отшатнулся назад, испуганный булыжниками, которые были повсюду, образуя темный покров над жизнью, наполняя его тоской кремового цвета — успокаивающей, сладкой, как патока… и все равно манящей.
Он не мог преодолеть соблазн в виде ослепительно сверкающих фейерверков, палитры цветов, режущих глаза… и все это был обман.
Он чувствовал, что все это обман, множество стереотипов и хорошо усвоенных условных рефлексов… и ненавидел этот мир.
«Который? — спросил он себя. — Сантарогу, или же тот, внешний?»
Что-то ухватилось за плечо Десейна, и он пронзительно закричал.
Вынырнув из сна, Десейн понял, что стонет и что-то бормочет. Несколько секунд потребовалось ему, чтобы прийти в себя. Куда же делись безликие боги?
Паже склонился над ним и положил руку на его плечо.
— Вам снился кошмар, — сказал доктор, убирая руку. — Только что вернулся Уин с едой — вот она.
Желудок Десейна скрутило спазмом.
Бурдо стоял справа от него у соседней кровати, на которой находился ящик, доверху заполненный консервными банками.
— Принесите мне открывалку и ложку, — попросил Десейн.
— Просто скажите мне, какую банку вы выбрали, и я открою ее, — предложил Бурдо.
— Я сам сделаю это, — не согласился
— Ладно, ублажи его, — сказал Паже, видя нерешительность Бурдо.
Тот пожал плечами и вышел из комнаты в дверь, находившуюся рядом с кроватью.
Десейн отбросил простыни, жестом отверг помощь Паже и коснулся ногами холодного пола. Он глубоко вздохнул и качнулся в сторону соседней кровати. Десейн чувствовал силу в коленях, но понимал, что еще довольно слаб.
Бурдо вернулся и передал Десейну открывалку с вращающейся рукояткой.
Десейн присел рядом с ящиком и вынул оттуда большую зеленую банку, даже не глядя на этикетку. Потом он вскрыл ее, взял предложенную Бурдо ложку и отогнул крышку.
Бобы.
Из открытой банки ударил запах Джасперса. Десейн посмотрел на этикетку: «Упаковано кооперативом Джасперса». Дальше шли даты изготовления и поступления в продажу, а также указание: «Продажа в других штатах запрещена. Подвергнуто обработке в декабре 1964 года».
Десейн внимательно посмотрел на банку. «Джасперс? Этого не может быть. Эта продукция не предназначена для перевозки. Его невозможно сохранить от…»
— Что-то не так? — спросил Паже.
Десейн еще раз осмотрел банку с блестящей этикеткой.
«Бобы в мясном соусе с говядиной», — прочитал он желтые буквы.
Не обращая внимания на соблазнительный аромат, шедший от банки, Десейн посмотрел на ящик. Он попытался вспомнить, слышал ли он, когда открывал банку, характерный свист, свидетельствующий о нарушении герметичности… и не мог вспомнить.
— Что-то не так? — повторил вопрос Паже.
— Все должно быть в порядке, — заметил Бурдо. — Вся продукция поступает от частных ферм.
Десейн оторвал взгляд от ящика. Насколько он мог видеть, на всех банках были наклеены этикетки кооператива Джасперс. «Частные фермы?»
— Вот, смотрите, — сказал Паже. Он взял из рук Десейна банку и ложку, попробовал бобы и улыбнулся. Потом вернул банку и ложку Десейну, который автоматически взял их.
— Здесь нет никакого подвоха, — убеждал Паже.
— Лучше и не может быть, — сказал Бурдо. — Это из частной лавки Пита Маджи, прямо с фермы.
— Это ведь Джасперс, — прохрипел Десейн.
— Конечно, — согласился Паже. — Законсервировано прямо здесь для местного потребления. Долгое время хранится на складе, чтобы сохранить свою силу. Однако аромат Джасперса быстро исчезает, когда банка открыта, так что вам лучше начать есть. У вас в распоряжении пять-десять минут… — он усмехнулся. — Благодарите судьбу, что вы здесь, в долине. Если бы вы были во внешнем мире и открыли эту банку, то аромат исчез бы за несколько секунд.