Барьер трёх минут

Раннап Яан Яанович

Просто смех — я никак не мог вжиться в атмосферу соревнования. Шестьдесят ног шлёпали впереди, рядом и сзади, а мне всё ещё казалось, словно мы с лопоухим Этти бежим вдвоём. Это странное чувство, что щенок бежит с нами, сопровождало меня всё время. И когда я где-то посреди дистанции прибавил скорость, то вовсе не из-за желания обогнать остальных. Просто мне вдруг показалось, что мой лопоухий свернул с тропинки что-то обнюхать. И мне пора удрать от него за поворот, чтобы он потерял меня из виду.

Как часто я вот так с ходу увеличивал скорость, и через несколько секунд

покинутый мной Этти со страшным топотом догонял меня и забегал вперёд. Но теперь никто меня не догнал. Бегая с Этти, я никогда не оглядывался, но сейчас бросил быстрый взгляд назад. Артековские медалисты, баскетбольные тузы школы, звёзды лыжни — все эти любимчики папаши Маннермяэ ни капельки не прибавили скорости. Бок о бок и плечом к плечу топали они метрах в десяти позади меня, и вдруг я понял, что если только захочу, смогу увеличить этот разрыв ещё больше.

Хотел ли я?

Пожалуй. Пожалуй, даже наверняка. Прямо-таки непременно. В книгах бывают такие ребята, которые уступают победу, потому что кто-то другой желает её ещё сильнее. Я не верю, что так бывает в жизни.

Конечно, я хотел победить, когда обнаружил, что в состоянии сделать это. И хочу побеждать в дальнейшем, если только будет возможность.

Но будет ли?

Не знаю. Надо бы, пожалуй, спросить у лопоухого Этти.

1977

Изобретатели

В середине августа скотину из хлева Киргу пустили на клеверную отаву, и Тыну Сааре с Эрни Лудри освободились от своих пастушеских обязанностей. Теперь коровам не давал разбегаться «электрический пастух». Тыну и Эрни могли вместо того, чтобы скучать при стаде, делать чего душа пожелает.

Однажды под вечер мальчишки взяли велосипеды и поехали на школьную спортплощадку.

Площадка за лето заросла травой. Там, где они весной вбивали колодки на старте стометровки, цвёл чертополох. На виражах зеленела ромашка. В остальном всё было по-старому. Возле стоек для прыжков в высоту по-прежнему валялась куча планок. Драный верхний край волейбольной сетки, как и весной, трепыхался на ветру. А металлическое копьё с погнутым хвостом так и торчало из куста черёмухи, куда директорский сын закинул его на последнем уроке физкультуры.

Сначала они немножко пометали копьё. Не на результат, хотя на спортплощадке было чем замерить. Метали просто так, не соревнуясь. Потом прыгали в высоту. Тыну Сааре пробовал, с какой ноги он прыгнет выше, Эрни Лудри упражнялся на точность приземления. В яме для прыжков в высоту дети наделали песочных пирожных. Вот Эрни и старался так приземляться, чтобы каждый раз попадать на новое пирожное.

Наконец прыгать им надоело. Во время весенних соревнований по баскетболу к спортивной площадке подтащили несколько скамеек со спинками. На них-то теперь и уселись Тыну с Эрни, расслабились, откинувшись на спинки, и вытянули ноги.

Хорошо было сидеть так и размышлять о спорте. При стаде пришлось побегать. Иной раз, когда коровы удирали от оводов, приходилось и через канавы прыгать. Но это ведь был другой бег и другие прыжки, потому что

ноги после них не гудели. Теперь же ноги гудели. Это было своеобразное, приятное чувство — словно бы муравьи бежали по кровеносным сосудам.

«Вишь, ещё одно лето прошло», — подумал Тыну Сааре. Да, лето прошло, а на их спортплощадке ничего не случилось.

Зато кое-где случилось многое. Кое-где с шумом ниспровергали рекорды. Старых знаменитостей сменили новые, одна блистательнее другой.

Интересно, а Лудри заметил это?

— Слышь, Эрни, — обратился Тыну к приятелю. — Ты в последнее время в газеты-то заглядывал? Небось знаешь, какие чудеса творились нынешним летом в спорте? На первых Олимпийских играх, тех, что проходили в Афинах, даже мужчины не прыгали в высоту на два метра, до двух тогда ещё далеко было, а теперь два метра уже и женщины берут. Где же в конце-концов предел человеческим возможностям, а?

Как раз в этот момент, когда Тыну заговорил, Эрни собирался было вздремнуть. Дрёма уже охватила его, и глаза успели закрыться. Теперь пришлось снова открыть их. Предел человеческим возможностям? Да кто его знает.

— Два с половиной метра, что ли? — спросил Тыну.

Эрни потряс головой. К двум с половиной приблизились уже почти вплотную. Чего же на этом останавливаться?

— Три, что ли? — продолжал допытываться Тыну.

Эрни опасался, что и три метра не предел. Кто этих людей знает. Однажды учитель истории рассказывал на уроке, что за последние сто лет рост мужчин увеличился в среднем на десять сантиметров. Старинные рыцарские доспехи, кольчуги и панцири вообще не налезают на современных мужчин. Пройдёт ещё несколько столетий, и поди знай, насколько люди ещё вырастут. Мужчина в два с половиной метра ростом вполне может прыгнуть в высоту на три метра.

С этим Тыну Сааре согласился.

— Я так думаю, что человеческим возможностям и нет предела, — сказал Тыну. — Разумом это, правда, трудно понять, но многое вообще в голове не укладывается. Можешь ты представить, что Вселенная не имеет ни конца, ни начала? Но вот так утверждают, и приходится верить.

Тыну подождал, не скажет ли приятель что-нибудь насчёт Вселенной. Но Эрни промолчал. И Тыну нечего было добавить. Он немного не о том повёл разговор. Не о космических делах хотел он поговорить со своим другом.

— Так что же я ещё хотел спросить? — начал Тыну Сааре выруливать на новое направление. — Ах да, ты однажды говорил, что представляешь себя иногда самым быстрым бегуном в мире... таким, который доведёт мировой рекорд сразу до девяти с половиной секунд. Это, конечно, шутка... На столько никто сразу мировой рекорд не улучшит. Но если всё-таки говорить серьёзно... Как ты думаешь, возможно ли такое, чтобы какой-нибудь парень из нашей школы тоже установил когда-либо мировой рекорд? Я-то думаю, что в наши дни такое больше невозможно. Где здесь у нас такие условия для тренировок и таблетки для мускулатуры, о которых пишут в журнале «Кехакультуур»? При современном уровне спортивных достижений у нас тут в деревне нет больше никаких шансов, тренируйся хоть по десять часов в день.