Бархат
Шрифт:
– Я подготовил тебе сюрприз, - он поднялся и задержал на мне взгляд. Джеймс достал небольшой свитой бумаги. Я догадалась. Это был он - многолетние поиски и труд, принадлежащий только миру вампиров. Встав, я приоткрыла рот с удивлением.
– Ты его уже забрал? Отец и вправду его перевел?
– Забрал. Но, профессор не все успел перевести. И это уже не так важно.
Он подал мне манускрипт и замер.
– Почему не важно? Что случилось, Джеймс?
– я даже не знала, что сказать на такое, и решила просто выслушать его.
– Я думал, что когда
– Сомнения?
– Мне не было что терять.
– Ясно, - настроение мгновенно начало пропадать.
Я не могла поверить, что я ему так не важна.
– Теперь, мне есть кого терять, Кристина. И я, возможно, впервые за всю свою жизнь, боюсь, - его голос стал намного тише, сливаясь с тишиной и потрескиванием дров в камине.
– Ты боишься? Но, почему, Джеймс? Неужели... , - я даже недоговорила, заметив его взгляд, полон боли и волнения. Такое лицо я видела лишь один единственный раз, когда меня почти убили в том переулке вслед за Мариной.
– Ты. Ты моя слабость. Ты пробудила во мне те чувства, которых, я думал, не существует, которых не может чувствовать вампир без души, - оказавшись на коленях перед сидящей девушкой, он полностью отдался ей, не только телом, но и переживаниями, самыми сокровенными мыслями, показывая свою уязвимость.
– Я знаю, Джеймс, - я почти чувствовала, как слезы вот начнут капать из глаз. Ком застрявший в горле не давал мне не говорить, не дышать. Чтобы совсем не показаться ему плаксивой и глупой, я сделала одну правильную вещь - обняла его. Обняла крепко, не удержавшись, всхлипнув, и чтобы замести следы, прошептала его любимые слова - Я люблю тебя, Джеймс Реенсон. Не было сомнений, что именно я получу в ответ. Мир снова перестал существовать, растворяя мою реальность в переизбытке чувств, поцелуях, сильных объятиях и моем дыхании. Это было, то, что нужно в этот момент.
– Прочитаешь мне текст?
– чуть отодвинувшись от меня, Джеймс подобрал лежащий на полу манускрипт и новый белый лист бумаги под ним.
– Сам, ты что, не хочешь?
Совсем не удивившись, что документ оказался в его руках, так как я даже не помнила, как уронила его, все еще не полностью понимая его решения.
– Я рискну. Прочитаешь?
– Ладно. Как я могу тебе отказать, - чуть усмехнувшись, я раскрыла мягкий на ощупь пергамент, совсем тонкий с бежевым оттенком. Внимательно осмотрев его, моя рука потянулась за белоснежным новеньким листком с переводом, недавно напечатанным моим отцом.
Сердце в груди выбивало сильнейшую чечетку, отдавая в ушах. Я понимала, что должна прочесть текст. Но, меня волновало одно: как это скажется на мне. Или как сказалось на Себастьяне? Возможно, никаких последствий. Махнув на все рукой и в миг решившись, я, то смотрела на старинный листок, вложенный в прозрачный файл, то на застывшего Джеймса. Отложив все в сторону, я настроилась читать перевод с нового листка. Это был тот самый незаконченный перевод Себастьяна, который уже сейчас приносил
И в долгую ночь года, жрецы обратились к созданиям, порожденным кровью и ночью, дабы получить вечность. Секрет им поддался, и врата в бессмертия им приоткрылись, и возомнили они, что они станут подобны богам и духам. Но это была ложь, лишь малая доля была дана им. В ритуале крови сильнейшие из воинов и жрецов бились за право стать подобным богам. Пали многие там. И был отрыт выжившим секрет. И был устроен пир из побежденных. Не было конца счастью этого народа и многие, позже пытались получить бессмертие. Народ их, как богов встречал, обретших вечность.
Ни кто еще не знал, чем придется платить за бессмертие. Ставшие бессмертными, все больше хотели убивать, и есть, и чем больше они ели, тем свирепее и ненасытнее становились. И когда голод прекратил уходить, после насыщение кровью врагов. Они начали убивать своих братьев и сестер, детей и родителей. Но, голод не уходил. И тогда, Солнце возненавидело их и решило покарать светом своим. Спрятались Проклятые Солнцем в самых черных местах и выходят лишь, когда солнце уходит.
Давным - давно, убит последний из Гиммалов, Проклятыми Солнцем, и имена их не хранит вечность. Но, это проклятие, еще среди нас.
Дочитав до конца текст, я заметила выражение лица Джеймса. Он встал и присел на диван напротив, неотрывно смотря вперед, не замечая меня. Было понятно, что это совсем не то, что он ожидал услышать.
– Джеймс? Что не так?
– Я не понимаю, это не то, что там должно быть.
– А, что именно там должно быть?
– Священный текст, рассказывающий о силе вампира и о том, как стать еще сильнее. Прочитав его, получаешь в дар невероятную силу, меняющую все в жизни.
– Но, здесь не об этом. Значит...
– Значит, так и должно быть. Этот пергамент рассказывает о легенде происхождения самых первых вампиров.
– Вероятно. Что же дальше?
– Все просто!
Не успела я повернуться к камину, как Джеймс очень быстро выхватил из моих рук лист с переводом, и кинул его в огонь. Осознав то, что он сделал, и находясь все еще в состоянии непонимания, я смотрела, как начинает загораться лист бумаги. Лицо Джеймса выглядело каменным, ни единый мускул не дрогнул при виде костра, съедающего перевод легенды.
Мне стало жаль. Не Джеймса, а то, над чем он работал, сколько времени искал его, подвергая себя постоянной опасности. И не только себя, но и меня. Я оказалась под перехресным огнем, из - за пергамента, и чуть не умерла. А в итоге, все было зря. Разочарование разливалось по всему телу, напоминая, что кому - то в этот момент намного хуже.
– Джеймс, как ты?
– встав с дивана, я подошла к нему, ощущая жар от камина.
– Все хорошо.
– Джеймс?
– не выдержав, я взяла его за руку, пытаясь успокоить своим вниманием и поддержать.