Бархатное убийство (сборник)
Шрифт:
– Так вот что вы мне пришить хотите! – вскричал повар, вскакивая с места. – На меня эти два убийства повесить! Если играл – значит, должен. А если задолжал – значит, и убил. Вот как у вас получается!
– Это не только у нас получается, – заговорил Гуров. – Все факты против тебя говорят. Ты с самого начала лгал следствию, давал неправильные показания. Утверждал, что в тот вечер, когда произошло убийство Тишкина, ты смотрел телевизор с Жилкиным, а потом лег спать. И что в разгар телепередачи ты якобы вышел залить водой фасоль. На самом деле ты выходил, чтобы выслушать претензии Чанбы. Он требовал,
– Да, так и было, – согласился Петриченко. – Но после разговора я все равно вернулся в комнату и смотрел телевизор.
– А потом, согласно твоим показаниям, лег спать, – подхватил капитан. – Только ничего ты не лег, а взял ключ, который для тебя изготовил охранник Глушаков, открыл ворота и направился в поселок, играть…
– Нет, не ходил я в тот вечер играть! – воскликнул повар. – Денег у меня не было! А Чанба сказал, что в долг больше не даст.
– Верно! – согласился Гуров. – Тут ты нас правильно поправил. Тут ты не врешь. В тот вечер ты действительно остался в усадьбе. Во-первых, потому что денег не было, чтобы играть, а во-вторых, чтобы эти самые деньги добыть. Хочешь, я тебе расскажу, как развивались события после вашего разговора с Чанбой?
– Говорите что хотите! – воскликнул повар. – Только знайте: я Петра не убивал!
– Значит, дело было так. Ты вернулся в общую комнату в совершенно расстроенных чувствах. Любимое увлечение, которое тебя полностью поглотило – игра в рулетку, – стало недоступным. Денег не было, и непонятно было, где их взять. И тут ты увидел, что в кабинете хозяина горит свет. Между тем ты знал, что самого Кривулина в усадьбе нет, и сообразил, что там за столом сидит его секретарь Тишкин. А ты знал, что босс доверяет Тишкину большие суммы для расчета с подрядчиками. Самого Кривулина ты, скорее всего, не решился бы убивать – он мужчина крепкий, может за себя постоять. Секретарь – другое дело. И вот ты дождался, когда закончился бокс, и, как только Жилкин ушел, сразу выключил телевизор и поднялся наверх, в кабинет.
– Неправда, я остался посмотреть фильм! – запротестовал повар.
– Нет, тут ты врешь, – покачал головой Гуров. – Ты мне сказал, что смотрел боевик с Харрисоном Фордом. Врать надо лучше, Петриченко! Никакого боевика в тот вечер не показывали – ни с Фордом, ни без него. Нет, ты не у телевизора сидел, ты был занят совсем в другом месте…
– Ладно, хорошо, скажу! – воскликнул Петриченко. – К Татьяне я ходил, деньги просить!
– Ты ходил просить деньги у Осиповой? – удивился Синичкин.
– Да. А что делать? Деньги нужны были позарез, а больше взять было не у кого.
– И что – она дала?
– Не дала, но обещала на следующий день дать.
– И много?
– Сколько я просил – шестьдесят тысяч.
– Что же такого ты ей сказал, чтобы Осипова тебе дала такие деньги? – поинтересовался Гуров. – Пообещал раскрыть тайну ее свиданий с Глушаковым?
– Да. И не только это. Я пообещал рассказать Кривулину, что она фотографировала его бумаги!
– Татьяна фотографировала бумаги Кривулина? – недоверчиво спросил Синичкин.
– Ну да. Дело вот как было. Это где-то месяц тому назад случилось. Даже
– Фотоаппаратом?
– Нет, телефоном. У нее телефон хороший, позволяет делать снимки как на фотоаппарате.
– Она тебя заметила?
– Нет. Так увлеклась, что ничего не видела. А я ведь в кабинет не зашел – только заглянул. Заглянул – и сразу назад. «Зачем, – думаю, – мне в чужие тайны лезть?» Повернулся и тихонько пошел к себе на кухню. И Кривулину ничего говорить не стал. А вот когда меня с деньгами приперло, я этот эпизод вспомнил и Татьяне его рассказал.
– И как это на нее подействовало? – поинтересовался Гуров.
– Сильно подействовало, – ответил повар. – С такой злобой на меня посмотрела… Стала расспрашивать: сколько раз видел да что именно. Я ей говорю: «Неважно сколько, важно, что был факт. Кривулину и одного раза хватит». Ну, тут она угомонилась и пообещала на следующий день выдать деньги.
– И выдала?
– А куда бы она делась? Я ей объяснил, что у меня с деньгами крайняк. А тут еще это убийство… Кривулин бы точно ее заподозрил, что это она убила. Или организовала, а убивал ее друг Боря.
– Хотя на самом деле убил ты, – заметил Синичкин.
– Опять вы за свое! – взвился Петриченко. – Я же вам объясняю: не надо мне было убивать. Мне деньги уже были обещаны. И без всякого криминала. Это же не преступление: рассказать хозяину, что любовница за ним шпионит.
– А как ты Татьяне объяснил, что тебе так срочно деньги понадобились? – поинтересовался Гуров. – И про притон у Чанбы рассказал, и про рулетку?
– Нет, зачем? Просто сказал, что деньги срочно нужны.
Синичкин и Гуров переглянулись. Полученная от повара информация требовала осмысления и проверки. Она представляла отношения обитателей виллы «Аркадия» в совершенно новом свете.
– Ну что, думаю, на этом первый допрос, наверное, можно закончить, – сказал Гуров. – Ты как считаешь, капитан?
– Да, пока на этом закончим, – согласился Синичкин. – Пусть Петриченко посидит, подумает. Может, еще что интересное вспомнит.
Он вызвал конвой, и повара увели. Гуров взглянул на часы: было пять часов утра. Он потянулся, встал, и они с Синичкиным вышли на крыльцо участка.
– Ну что, капитан, поеду я, наверное, к себе, посплю чуток, – сказал Лев. – Смотри: дождь кончился и небо расчищается. Завтра будет хорошая погода, точнее, уже сегодня. Давай так договоримся: встретимся в десять часов в «Аркадии», хорошенько допросим охранника, а заодно и Татьяну. Проведем обыск в комнате повара, а также в кухне, кладовке и во всех помещениях, куда он имел доступ. Или ты предпочитаешь здесь остаться, еще раз допросить Петриченко, а потом Чанбу?