Бархатные коготки
Шрифт:
– Значит, вы не читали сам текст завещания? – спросил сержант.
– Собственно, нет, – ответил Гриффин. – Ну, по крайней мере, я не изучал его внимательно, вчитываясь в каждое слово. Я лишь бросил беглый взгляд на него и увидел, что оно написано почерком дяди Джорджа. Ну, и он ведь сам все сказал. Мистер Этвуд просмотрел завещание более тщательно.
– И что было дальше? – спросил полицейский.
– Это все, – ответил молодой человек.
– Нет, не все, – настаивал Хоффман. – Что было дальше?
Гриффин пожал
– Ну, дядя чего-то еще говорил, ну, разные вещи. Я не очень-то внимательно слушал, и сейчас почти не припоминаю…
– Вы прекратите свои выкрутасы или нет? – не выдержал Хоффман. – Что еще говорил мистер Белтер?
– Он сказал, – ответил Карл Гриффин, четко произнося каждое слово, – что хочет так поступить, чтобы его жене ничего не досталось, в случае если с ним случится что-то нехорошее. Он сказал, что не будет удивлен, если она попытается отправить его на тот свет и завладеть имуществом, когда узнает, что не получит при разводе значительной суммы. Теперь я сказал вам все. А вообще, господа, если хотите знать мое мнение, то я считаю, что все это не ваше собачье дело. Я заявляю, что говорил под принуждением и мне совершенно не нравится ваше поведение.
– Не надо комментариев, – поморщился Хоффман. – Ваши слова, кажется, могут объяснить ту фразу, которые вы произнесли, когда впервые услышали об убийстве…
– Прошу вас, господин сержант, не возвращаться к этому, – перебил его Гриффин, подняв руки вверх. – Если даже я и сказал так, то в совершенно пьяном виде. Я не помню тех своих слов и совершенно так не думаю.
– Может быть, вы так и не думаете, – вмешался Мейсон, – но вам отлично удалось…
Сержант Хоффман резко повернулся к адвокату.
– Хватит, мистер Мейсон! Я веду следствие, а вы здесь только зритель. Или вы будете сидеть тихо, или убирайтесь отсюда прочь!
– Вы не напугаете меня, господин сержант, – спокойно сказал Мейсон. – Это дом Евы Белтер, а я ее адвокат. Я выслушиваю ответы, по меньшей мере пачкающие ее репутацию, и заверяю вас, что сделаю все, чтобы эти высказывания были либо подтверждены, либо взяты обратно.
Терпеливое выражение исчезло с лица Хоффмана. Он посмотрел на Мейсона взглядом, не сулящим адвокату ничего хорошего.
– Согласен, – сказал он. – Вы можете защищать свои права и интересы вашей клиентки. Но что-то мне подсказывает, что скоро вам самому многое придется объяснять, мистер Мейсон. Чертовски странно, что полиция приезжает на место преступления и застает вас болтающим с женой убитого. И еще более странно, что женщина, которая находит мертвого мужа, бежит и в первую очередь звонит адвокату, а потом уж думает о чем-то еще.
– Во-первых, она не находила убитого мужа, а всего лишь слышала выстрел, – гневно ответил Мейсон. – А во-вторых, вы отлично знаете, что я друг миссис Белтер.
– Так действительно могло бы показаться на первый взгляд, – сухо заметил сержант.
Мейсон широко
– Давайте объяснимся откровенно, господин сержант, – сказал Мейсон. – Я представляю интересы Евы Белтер и не вижу повода для того, для того чтобы швырять в нее грязью. Мертвый Джордж Белтер не стоит для нее ломанного цента. Зато представляет кучу денег для мистера Гриффина, который беззаботно появляется здесь с алиби, не выдерживающим никакой критики и начинает обвинять мою клиентку.
Гриффин резко встал. Мейсон, не обращая на возмущение молодого человека никакого внимания, продолжал говорить сержанту Хоффману:
– Ведь вы не можете обвинять женщину на основании сплетен. Есть еще Суд Присяжных, который никого не может приговорить без несомненных доказательств вины.
Сержант изучающе посмотрел на Мейсона.
– И вы ищите теперь эти доказательства, мистер Мейсон?
Мейсон показал пальцем на Гриффина.
– На всякий случай, чтобы вы не болтали слишком много, молодой человек, не думайте, что я упущу выгоды из предъявления этого завещания на Суде, если моя клиентка вдруг окажется перед Скамьей Присяжных.
– Вы хотите сказать, что считаете его виновным в убийстве? – уточнил сержант Хоффман.
– Я не детектив, господин сержант, я адвокат. Я знаю только, что Суд Присяжных не может никого осудить до тех пор, пока имеются какие-либо обоснованные сомнения. И если вы начнете стряпать обвинение против моей клиентки, то помните, что вот, – он указал на Карла Гриффина, – мое обоснованное сомнение.
Хоффман покивал головой.
– Я ожидал чего-то подобного, – сказал он. – Я не должен был вообще впускать вас в эту комнату. А теперь убирайтесь!
– Именно это я и намереваюсь сделать, – ответил Мейсон.
10
Было уже три часа утра, когда Мейсон позвонил по домашнему телефону Пола Дрейка.
– Пол, у меня есть для тебя работка. Очень срочное дело. У тебя есть свободные люди?
– Господи, ни днем ни днем, ни ночью от тебя нет покоя! – проворчал Дрейк заспанным голосом. – Что там еще?
– Слушай, Пол, проснись и вылезай из постели. Нужно действовать быстро. Ты должен опередить полицию.
– Как, черт возьми, я могу опередить полицию?
– Можешь, потому что я случайно знаю, что у тебя есть доступ к некоторым документам. Ты представлял когда-то Общество Охраны Торговцев, которое собирает копии всех реестров проданного в городе огнестрельного оружия. Меня интересует кольт, восьмерка, номер сто двадцать семь триста тридцать семь. Полиция возьмется за это обычным порядком, вместе с отпечатками пальцев. Пройдет полдня, прежде чем они чего-нибудь раскопают. Они, безусловно, понимают, что это важно, но вряд ли будут особо спешить. Я должен иметь эти данные до того, как до них доберется полиция.