Бархатные мечты
Шрифт:
— Даже против вашего желания. Какой бы я был джентльмен, если бы бросил прекрасную даму в аэропорту одну с багажом!
— А если меня встречают?
— Это не меняет дела.
— Даже если меня встречает муж?
— Это могло бы несколько изменить диспозицию. Вы с мужем пошли бы рядом, а я следовал бы за вами в почтительном отдалении. Но ведь вас муж не встречает?
— С чего вы взяли?
—
Тут Кира даже возмутилась, ее голос чуть не сорвался от негодования:
— А вам не кажется, Дмитрий Ракитин, что вы слишком далеко заходите?
— Я и не думал вас обижать! Я просто хотел сказать, что вы можете быть женой одного лишь человека — моей женой. А поскольку мы пока еще не женаты, значит — вы не замужем. Ну, как у меня с логикой?
— Не слишком, — Кира посмотрела на него с нескрываемой насмешкой. — Молодой человек, сколько вам лет?
— Запрещенный вопрос.
— Ну, почему же? Должна я знать возраст человека, который набивается мне в мужья?
— Должны. Хорошо! Двадцать восемь.
— А мне тридцать восемь.
— Ну и что? Это ничего не меняет.
Кира рассердилась на себя. Надо было обратить все в шутку, ведь мальчик явно шутил, а она раскипятилась, о возрасте заговорила… Но остановиться уже не могла:
— Мне тридцать восемь, — повторила она раздраженно, — я старше вас на десять лет. У меня дочери уже семнадцать. Вот с кем вы могли бы познакомиться!
— Но…
— Послушайте, давайте прекратим этот разговор!
Замигала красная лампочка, и молоденькая стюардесса опять произнесла стандартный текст: «Наш самолет через пятнадцать минут совершит посадку в Москве. Просьба к пассажирам привести спинки в горизонтальное положение и пристегнуть ремни». Кира выполнила просьбу стюардессы и сердито отвернулась к окну, не желая продолжать прерванную беседу.
Когда после посадки пассажиры толпой двинулись к выходу, Кира нарочно замешкалась и пропустила трех человек между собой и своим попутчиком. Он хотел было подождать ее, но поток жаждущих как можно скорее ступить на твердую почву не дал ему такой возможности, «мальчика» унесло течением, и Кира облегченно вздохнула.
Не тут-то было. На выходе у трапа Митя Ракитин опять оказался рядом с Кирой и попытался взять у нее из рук сумку. Она сердито взглянула на него:
— Большое спасибо за приятную компанию в самолете, но уговора продолжать знакомство не было.
— Так давайте уговоримся, — Митя, совсем не обижаясь, все-таки отобрал у Киры сумку. — Я же обещал проводить вас, а свое слово я всегда держу.
Тяжело
Всю дорогу до здания аэропорта Митя не закрывал рта. Он с легкостью перескакивал с одной темы на другую, от последних достижений американской астронавтики до сравнительных достоинств разных марок бытовых очистителей воды.
Первая заминка произошла, когда надо было идти получать багаж. Митя подхватил было Киру под локоток и повлек в сторону багажного конвейера, но она решительно высвободилась и довольно злорадно сказала:
— А вот багажа у меня нет!
— Как? — опешил Митя. — Только эта сумка? Она же совсем маленькая!
— А зачем мне больше? Я провела в Перми всего один день.
Взяв свою сумку из рук растерявшегося Мити, Кира улыбнулась ему на прощанье и гордо направилась к выходу. Но как раз тут по конвейеру стали подавать чемоданы и сумки вновь прибывших, в том числе и его вещи.
— Кира Анатольевна, хоть телефон оставьте, — услышала она за спиной безнадежный Митин голос, еще раз оглянулась, отрицательно покачала головой и скрылась в толпе.
Но настроение этот нежданный поклонник Кире исправил. «А все-таки милый мальчик, — подумала она, уже трясясь в московском автобусе. — Балаболка, трепач, но… В нем что-то есть. Одно слово — милый».
2
Санька наконец уснул. Совершенно измученная, Женя вышла на кухню, поискала в буфете сигареты. Нашла полпачки «Житан». Крепкие, конечно, но если других нет… Глубоко затянулась, закашлялась и упала на стул.
Половина одиннадцатого. Андрея еще нет. Сколько раз она просила его звонить, если задерживается! А он, смеясь, отвечал: «Миленькая, меня иногда в такие места заносит, где и телефонов-то нет!» И целовал ее в шею — он почему-то больше всего любил целовать ее в шею, в мягкую ямочку у ключицы.
Потрогала сковородку, конечно, и мясо, и картошка уже остыли. И пусть! В последнее время она не очень верила, что поздние возвращения мужа связаны исключительно с работой. Хотя другой женщины у него сейчас не было. Женя чувствовала, что не было, во всяком случае пока.
Напрасно она поддалась на его уговоры и не устроилась на работу после декретного. Конечно, Санька часто болел, а она любила сына как ненормальная, даже маме его не доверяла. Жене почему-то казалось, что когда Санька при ней, с ним ничего плохого случиться просто не может, а стоит ему исчезнуть из ее поля зрения хоть ненадолго, ему сразу угрожают Бог весть какие опасности. Смешно было вспоминать, как она во время беременности боялась, что у нее отсутствует материнский инстинкт. Стоило Саньке появиться на свет, как оказалось, что этого инстинкта у нее в избытке. «Могло бы и поменьше быть», — считала Лариса Васильевна, которой внука отвозили лишь изредка и с кучей наставлений.