Бархатный ангел
Шрифт:
Майлс медленно приблизил губы к губам девушки. Казалось, он собрал всю свою волю, пытаясь противостоять Элизабет.
— Элизабет, — простонал он, губами слегка касаясь ее губ.
Долго подавляемое и сдерживаемое пламя любви охватило их обоих. Руки Майлса скользнули под плащ, и в страстном поцелуе он так крепко прижал к себе Элизабет, что оторвал от земли. Он жадно целовал каждую черточку ее лица, словно желая целиком поглотить его.
— Я скучал по тебе. О Господи, временами мне казалось, я лишусь рассудка.
— Уверена,
Майлс поцелуями осушил ее слезы:
— Слышал, Джону Баскуму пришлось наложить четыре шва на голову в том месте, куда ты его ударила.
Элизабет поцеловала его в губы, и он замолчал. Сами того не сознавая, они медленно опускались на землю. Элизабет вцепилась в одежду Майлса в то время, как он жадно ощупывал руками ее тело.
— Убери от нее руки! — раздался вдруг неумолимый голос над ними.
После минутного замешательства Элизабет и Майлс поняли, кому принадлежит этот голос: свой меч на Майлса направил Роджер Чатворт.
Окинув Элизабет суровым взглядом, Майлс начал подниматься.
— Она твоя, — обратился он к Роджеру, тяжело дыша.
— Пошел к черту, Роджер! — закричала Элизабет на брата, схватила горсть камней и швырнула ему в голову. — Неужели ты не можешь хотя бы раз не вмешиваться в мою жизнь? Убери меч, пока кто-нибудь не пострадал!
— Пострадает Монтгомери, если он…
— Только попробуй, — усмехнулся Майлс, обнажив свой меч.
— Нет! — пронзительно вскрикнула Элизабет, становясь между мужчинами, лицом к брату. — Роджер, позволь мне все объяснить. Майлс — мой муж, и я собираюсь вернуться к нему, если, конечно, он возьмет меня после того, как ты умудрился выставить нас обоих такими дураками.
— Хорош муж, нечего сказать, — ухмыльнулся Роджер. — Он месяцами не приближался к тебе, не видел даже собственного сына. Неужели ты этого хочешь, Элизабет? Ты готова бросить мой дом ради мужчины, который совсем не интересуется тобой? Сколько детей родилось от тебя после Элизабет, Монтгомери?
— Больше, чем ты сможешь сделать за всю жизнь, — спокойно ответил Майлс.
Роджер поднял меч, но Элизабет, шагнув, закрыла собой Майлса.
— Если бы у тебя было хоть чуточку здравого смысла, я бы велела вам обоим убираться к дьяволу!
— Позволь, я избавлю тебя от него, — предложил Роджер, но, задев мечом ее плащ, остановился. — Бесстыжая! Ты встречаешь этого мужчину в таком… в таком виде?
— Роджер, ты упрямый болван, понимающий лишь то, что тебе вбили в голову. — Повернувшись в вихре бархата и меха, Элизабет поднялась на цыпочки и поцеловала Майлса в губы.
До Майлса стало наконец доходить, что на этот раз Элизабет выбирает его, а не брата. Он так крепко обнял девушку, что у нее хрустнули ребра, и… многообещающе поцеловал.
Кипя
Увлеченные друг другом, Майлс и Элизабет не заметили бы даже падения дерева, но что-то подсказало Элизабет открыть глаза. Над головой Майлса была занесена дубина. Она оттолкнула его влево, как раз настолько, что удар дубины пришелся прямо по ней, а не по Майлсу.
Майлс не сразу сообразил, почему Элизабет неожиданно обмякла в его объятиях. Поддерживая ее одной рукой, он обернулся, но… Слишком поздно, чтобы избежать удара, свалившего с ног и его.
Трое грязных здоровенных мужиков склонились над двумя мужчинами и женщиной, лежавшими на земле.
— Который из них Монтгомери? — спросил он.
— Откуда мне знать!
— Тогда которого берем?
— Обоих! — решил другой.
— А шлюху? — спросил третий, дубинкой раздвигая полы плаща Элизабет.
— Бросай ее с ними вместе. Чатворт предупредила, что тут может быть женщина, и приказала избавиться также и от нее. Я собираюсь заставить ее заплатить за каждого. А теперь снимите одежду с мужчин, пока я займусь этой красоткой.
Один из бродяг отрезал длинный золотистый локон у Элизабет и засунул его к себе в карман.
— Пошли, поторапливайтесь. Повозка не будет ждать целый день.
Очнувшись, Элизабет почувствовала такую резкую, пульсирующую, все возрастающую боль в голове, что даже не была уверена, хочет ли она вообще просыпаться. Казалось, земля качается под ней. Попытавшись приподняться, она снова опрокинулась назад, ударившись головой о деревянный пол.
— Осторожней, любимая, — раздался рядом голос Майлса.
Она повернула голову и встретила его напряженный взгляд. На Майлсе, кроме нижнего белья, ничего не было, руки были скручены за спиной, ноги связаны. Рядом с ним хрипел связанный Роджер.
Как только туман в голове немного рассеялся, Элизабет поняла, что ее собственные запястья и колени тоже связаны.
— Где мы? — пытаясь не показать, что ей страшно, шепотом спросила она.
Голос Майлса звучал твердо и успокаивающе.
— Мы в трюме корабля и, насколько я представляю, плывем во Францию.
— Но кто?.. Зачем? — запнулась она.
— Может, твой брат знает ответ, — решительно произнес Майлс. — А пока нам надо освободиться. Я подкачусь к тебе и зубами развяжу веревки на твоих руках, а затем ты сможешь освободить меня.
Элизабет кивнула, мысленно призывая себя к спокойствию. «Если бы Роджер имел какое-то отношение к похищению, его бы не было с нами», — говорила она себе. Когда ее руки стали свободны, с облегчением вздохнув, Элизабет повернулась к Майлсу и, вместо того чтобы развязать ему руки, распахнула плащ, прижалась к мужу обнаженным телом и поцеловала.