Барин-Шабарин 2
Шрифт:
И это, если все получится, только начало. Не вижу серьезных препон, чтобы не создать револьвер братьев Наганов. Но в этой системе патроны – уже более сложные в производстве. А на «Смит и Вессон», надеюсь, что получится отлить медные гильзы и создать то, что Козьма называет «пистон», но я понимаю, что это капсюль.
Выбор револьвера «Смит и Вессон» был обусловлен тем, что, если не так давно создана предшествующая ему линейка револьверов, похожее оружие, то есть и патенты. Тогда на меня могут подать в суд – а я со своими судами только разобрался, да и то лишь на отсрочку вышел. Так что нужно делать другое, что-то не запатентованное еще. И пусть могут быть патенты и на
Так что тысячи рублей, которые я предлагал в быстром порядке предоставить в казну, абсолютно не жалко. Единственное, я, конечно же, попросил сохранять всё это в секрете. С одной стороны, никто не должен знать, о том, что у меня есть деньги, с другой стороны, нужно сохранить и тайну создания самих револьверов.
Да, я помещик, я погорелец, в проблемах, как и в долгах, как в шелках. Но я же и носитель знаний. Ядерную бомбу не создам, но что-то могу же подсказать. Вот что смог бы я предложить своему Отечеству? Бездымный порох. Это же, вроде бы, и не сложно, а дальше ведет к созданию динамита. Что там? Хлопок, и он воспламеняется от азотной кислоты. И то, и другое, насколько я понимаю, достать можно. Если только резко увеличить производство кислоты. Менделеева бы… Но он, насколько я знал, уже во второй половине девятнадцатого века творил.
Я еще несколько часов проработал в мастерской. Хотел сам опробовать станки, прежде всего, фрезерный и сверлильный. Нужна паровая машина… С ней штамповать можно было бы некоторые вещи. Еще полторы тысячи рублей. Благо машину можно заказать весьма близко, в Луганске. Но это еще деньги, ещё траты… Нет, попозже. Нельзя светиться с такими суммами.
День клонился закату, дождь идти не переставал, но мне не так далеко идти до своего терема, метров пятьсот – и я дома. А там новая печь исправно протапливает весь дом… Там еще дожидается грелка почти на все тело… И, признаться, не так чтобы ноги сами несли меня домой, но вопросов к Эльзе несколько накопилось. Я ведь не успел их задать. А если пойдут сложные разговоры, то какая уж тут страсть?.
Так что ночь была… Была, и все тут. Есть, чем похвалиться, но джентльмены своими успехами с женщинами не делятся, если только не с такими же джентльменами, которые могут рассказать пикантную историю. А так, нет… Молчок.
– Всего одна простынь осталась, и имеется еще одна запасная… – вот с таких слов и началась страстная ночь.
Все же дело исключительно в экономии и места, и пространства. Так что мы заняли одну постель… один стол… Было… Как будто в последний раз.
– Я уезжаю скоро, – удивила меня Эльза с утра. – Поеду сперва в Одессу. Нужно же подготовить бал… Я помогу тебе. Сколько на это необходимо денег, не знаю. Потому уговоримся – я оплачу, а ты отдашь потом. Письмо управляющему графа Бобринского я отправила. Будет тебе… нам, сахарный завод.
Женщина говорила, и всё о делах, но как-то жеманно, не прекращая грустить, просто сообщая о событиях, как… как говорят у могилы близкого родственника.
– Что происходит? – спросил я тогда. – Ты приехала не потому, что воспылала желанием начать совместную коммерцию. И, не хочу задеть твои чувства, но и не потому, что любишь меня. Эльза! Ты слишком расчётливая дама, чтобы сорваться с места по одному только зову сердца.
Я задумался, обвинять ли все же ее в чем-то – или подождать. Намеки уже прозвучали, но было достаточно нестыковок и логичных и чуйка мой вопила.
– Тебя кто-то заставил приехать?
– Ах! Ты прости… и все… и никому ничего не говори, даже, если что-то поймешь, – только и сказала Эльза.
Я задавал вопросы, был груб и требователен. Но ответов так и не дождался.
– Сударь… отпустите руку, вы сделали мне больно. Я не одета. Имейте честь и достоинство дать даме одеться, – сказала Эльза и я… отпустил.
Будто сама рука разжалась.
Эльза убежала в комнату, что была ей предложена ранее. Я уже умывался, когда вдруг услышал звуки отъезжающей кареты. Рванув в комнату вдовы, желая убедиться, что это она уехала – или, наконец, объясниться, что это за странное поведение и намеки.
На кровати, между прочим, заправленной белоснежной простыней, лежала записка.
– Тебя собираются убить… Прости… Выживи… Я помогу. Сожги записку. Спасибо, – бормоча себе под нос, прочитал я.
Я сжал пальцы в кулак, сминая бумагу.
Бежать следом? Никогда не бегал за женщинами, не хотелось бы и начинать. За женщиной? За той, которая пришла в мой дом и знает, что меня хотят убить! Так что догнать и спросить!
Глава 6
Я еще немного посомневался, стоит ли догонять Эльзу. Нет, все же нужно больше узнать информации.
Я странным образом не держал на вдовушку зла, если только немного, так и хотелось отшлепать эту девчонку по пухлой заднице. Более того, я даже был несколько рад тем обстоятельствам, что начинают вскрываться. Еще до конца ничего не понятно, между тем, враг нанес удар – и это даже хорошо. Если знаешь точно, кто против тебя действует, можно планировать ответные действия.
Я давно ждал какого-нибудь «привета» от Кулагина и его компании, они должны были действовать. И вот ход врага: меня решили убить. Честно? Даже приятно. Нет, я не схожу с ума. Но когда нет надежных рычагов воздействия, то умный враг, а недооценивать Кулагина и компанию не приходится, действует жестко и рискованно для себя. Если решают убить – значит, не все получилось со мной, не стравили меня с Жебокрицким. Хотя времени еще не так много прошло, может, мы пушки заряжаем, за ракетами координаты в систему вбиваем.
Если понятен ход противника, то можно не только реагировать на выстраиваемые обстоятельства, но и запланировать свои ответные действия. Если в ситуации с поджогами не все понятно, хотя я больше склонялся к причастности того же вице-губернатора, то сейчас, в деле с моим вероятным убийством и вербовкой фрау Шварцберг, есть намеки.
Так что я быстро оседлал коня и чуть было его не загнал, так измучил животное погоней. И то – спасибо плохим дорогам. Быстро карета Эльзы ехать не могла.
– Ах! И все же я была настроена на то, что ты меня не догонишь… Что не станешь догонять. Алеша, ты ставишь меня в опасное положение! После всего того откровения, что было между нами, ради нашей той ночи, отпусти! – прошептала Эльза, когда я остановил ее экипаж и забрался внутрь кареты.
– Что? – удивился я и не сразу сообразил, как вообще ответить на такое заявление. – Ты оставляешь такую записку – и я должен тебя отпустить?
– Прошу, просто отпусти. У меня есть деньги, я готова тебе помочь с балом и – да… с сахарным заводом, но это плата, чтобы ты не задавал мне вопросы, – говорила Эльза, и было видно, что она сама верит в это.
– Ты веришь в то, что предложишь деньги – и я отпущу тебя, не расспросив? – удивленно спрашивал я. – Так нет же. На войне нет места для жеманности и ручкоцелования. Когда меня хотят убить – для меня это война!