Баркер К. Имаджика: Примирение. Гл. 37-62
Шрифт:
Теперь она могла убедиться в правильности этих предположений. Из голых коридоров воды увлекли ее в еще более аскетические окрестности Башни. Наконец замедлив бег, они внесли ее в пруд, который был полон набившегося в него мусора. Из плавающих обломков поднималась лестница, и ей удалось выбраться на нижние ступеньки. Тело ее охватила слабость, голова кружилась, но радостное возбуждение не проходило. Воды нетерпеливо плескались вокруг лестницы, как во время бурного весеннего паводка, и их очевидное желание поскорее подняться вверх оказалось заразительным. Через некоторое время Юдит поднялась
Хотя лампы впереди не горели, навстречу ей лился яркий свет. Он был окрашен в те же радужные цвета, что и ореолы вокруг фонтанов, наводя на мысль о том, что впереди ее также ожидает вода, проникшая во дворец другими путями. Не успела она одолеть и половины пролета, как сверху появились две женщины, устремившие на нее внимательные взгляды. Обе были одеты в простые рубахи из небеленого полотна. На той, что потолще, рубаха была расстегнута, и она кормила грудью младенца. Несмотря на великанские размеры, вид у нее был почти таким же детским, как и у ребенка: жиденькие короткие волосы, круглое лицо с молочно-белой кожей и яркими пятнами румянца. Другая была старше и худее. Кожа ее была значительно темнее, чем у спутницы, а седые волосы ниспадали на плечи, словно капюшон серой рясы. На ней были перчатки и очки, и на Юдит она смотрела едва ли не с профессорской строгостью.
— Еще одна спасенная душа, — сказала она.
Юдит остановилась. Хотя ни та ни другая женщина не проявили никаких признаков враждебности, ей хотелось войти в это волшебное место желанной гостьей.
— Мне можно подняться?
— Конечно, — ответила женщина с ребенком на руках. — Ты пришла, чтобы встретиться с Богинями?
— Да.
— Стало быть, ты из Бастиона?
Прежде чем Юдит успела ответить, вмешалась другая женщина:
— Конечно же нет! Ты только посмотри на нее!
— Но ведь воды принесли ее.
— Воды принесут любую женщину, у которой наберется достаточно смелости. Нас-то они принесли, верно?
— А много здесь женщин? — спросила Юдит.
— Сотни. А сейчас, может быть, уже и тысячи.
Юдит это не удивило. Если даже она, жительница Пятого Доминиона, заподозрила, что Богини до сих пор существуют, то сколько же веры должно было быть у здешних женщин, выросших на легендах о Тишалулле и Джокалайлау?
Когда Юдит поднялась на верхнюю площадку, женщина в очках представилась:
— Меня зовут Лотти Йеп.
— А меня — Юдит.
— Мы рады видеть тебя, Юдит, — сказала другая женщина. — Меня зовут Парамарола. А этого паренька… — Она опустила взгляд на младенца. — …Билло.
— Твой? — спросила Юдит.
— Интересно, где бы я нашла для этого мужчину? — сказала Парамарола.
— Мы провели во флигеле девять лет, — объяснила Лотти Йеп. — Под гостеприимным кровом Автарха.
— Пусть его колючки сгниют, а ягоды засохнут, — добавила Парамарола.
— А ты откуда? — спросила Лотти.
— Из Пятого, — ответила Юдит.
Внимание ее привлекло окно в залитом лужами коридоре у них за спиной — или, вернее, вид, который из него открывался. В благоговейном страхе и удивлении она подошла к подоконнику и увидела необычайное зрелище. В центре дворца поток расчистил круг диаметром примерно в полмили,
В центре этого неожиданно возникшего моря виднелся остров, берегами которого были полуразрушенные покои, окружавшие Башню Оси прибрежными скалами, — обломки Башни, смешанные с крупными осколками Оси, а главная вершина состояла из останков самой Башни, образовывавших сверкающую пирамиду неправильной формы. Казалось, внутри нее горит ослепительно белое пламя. Созерцая результаты деятельности потока, разрушившего в течение дней, а может быть, и часов сооружения, на проектирование и строительство которых у Автарха ушли долгие десятилетия, Юдит удивилась, что ей удалось достичь этого места целой и невредимой. Та сила, которая на нижних склонах предстала перед ней в обличие невинного, хотя и несколько взбалмошного ручейка, здесь продемонстрировала необузданную мощь, направленную на разрушение и изменение.
— Вы здесь были, когда это случилось? — спросила она у Лотти Йеп.
— Мы видели только самый конец, — ответила та, — но, доложу я тебе, это было зрелище! Видя, как рушатся башни…
— Мы до смерти испугались, — вставила Парамарола.
— Ты, может, и испугалась, но не я, — ответила Лотти, — Воды освободили нас не для того, чтобы взять да и утопить. Понимаешь, мы были в заключении во флигеле. А потом дверь треснула, и внутрь хлынули воды. Стены просто-напросто смыло.
— Мы знали, что Богини придут, верно? — сказала Парамарола. — Мы всегда в это верили.
— Значит, вы знали, что Они не погибли?
— Ну как они могли погибнуть? Конечно, они могли быть похоронены заживо. Может быть, спали. Или даже сошли с ума. Но умереть они не могли.
— Она говорит правду, — заметила Лотти. — Мы знали, что этот день придет.
— К сожалению, радость может оказаться недолгой, — сказала Юдит.
— Почему ты так считаешь? — спросила Лотти. — Ведь Автарх сбежал.
— Да, но его Отец по-прежнему на месте.
— Отец? — переспросила Парамарола. — Я всегда думала, что он незаконнорожденный. Так кто же его отец?
— Хапексамендиос.
Парамарола захихикала, но Лотти Йеп пихнула ее локтем в бок, хорошо, впрочем, защищенный слоем жира.
— Это не шутка, Рола.
— Как не шутка?
— Ты же видишь, что женщина не смеется, — Она обернулась к Юдит. — У тебя есть какие-нибудь доказательства этого?
— Нет, но…
— Так с чего тебе это взбрело в голову?
Юдит и раньше предполагала, что ей будет трудно заставить других поверить в происхождение Сартори, но ею владела неизвестно откуда взявшаяся уверенность, что в нужный момент в ней проснется необходимая сила убеждения.