Барометр падает
Шрифт:
— Собираются снести до основания, а затем на этом месте построить новую гостиницу, лучше прежней, — отвлек меня от ревизорских мыслей таксист. Мы проезжали гостиницу «Москва», то, что от неё осталось. Место обнесли забором, высоким, но недостаточно высоким, чтобы скрыть всё. Опять же ехали мы не рядом с «Москвой», рядом проезда теперь нет, но запах, особый, непривычный запах взорванного дома был слышен и здесь.
— Гостиницу? — машинально переспросил я.
— Да, в двадцать этажей. Болгары будут строить, и немцы. У немцев большой опыт. Дрезден
— Всё-то вы, таксисты, знаете, — сказал я.
— Работа такая, — ответил таксист. — Весь день с людьми. Часто с непростыми.
— Понятно.
— Вас я тоже сразу узнал, — продолжил таксист. — Вы Чижик, чемпион мира.
— Ещё бы не узнать, если я назвался диспетчеру, — ответил я проницательно.
— Назвались, — не смутился шофёр, — но диспетчер, наша Валя, расслышала «Чичиков», так и передала. И уж точно не знала, что вы — чемпион.
— Не знала, — согласился я.
Двигались мы медленно, вынужденный объезд «Москвы» привел к скоплению автомобилей. Впрочем, терпимо.
— Вы как, готовы к матчу? — спросил шофер. — Отстоите титул? Учтите, все таксисты Москвы болеют за вас!
— Я буду стараться, — ответил я серьёзно.
— А в «Винокурне» что делали? Надеюсь, не лечились? Здоровы?
— Не лечился. Здоров, — ответил я. Таксистское радио нельзя недооценивать. — В «Винокурне» я работаю. То есть работал, до сегодняшнего дня.
— Ну да, вот так прямо и работали?
— Вот так прямо.
Бесцеремонность таксиста стала раздражать. Видно, он это почувствовал, и замолчал.
Довёз до подъезда.
На счетчике — четыре тридцать две. Бутылка «Кубанской».
Я дал пятерку.
— Сдачи не нужно.
Таксист с достоинством принял плату, с достоинством пожелал мне успехов, и с достоинством укатил.
Рядом с подъездом — отдельный вход в подвальный этаж. Там убежище, коммуникации, что-то ещё. Никогда не спускался, просто расписался за место в убежище.
Но сейчас он был открыт, и у входа стояли трое: двое в милицейской форме, и один в военной, но без знаков различия. И собака, немецкая овчарка. Собака очевидно упиралась. И спускаться вниз не хотела.
Я подошел ближе.
— Что происходит?
— Проходите, гражданин, проходите, — ответил капитан милиции. Видимо, старший.
Пришлось показать удостоверение.
— Проверяем подвалы, — понизив голос, сказал капитан. — Собака на взрывчатку натаскана. Но вот не идёт ни в какую.
— Да, в этом доме собаки не задерживаются, — сказал я.
И пошёл к себе.
Глава 2
16 августа 1979 года, четверг
Фонды и фронды
Шестьдесят три килограмма!
Я сошёл с весов.
Добудем оружие в бою! Наберём спортивную форму в процессе подготовки!
Нет, в три горла я наедаться не собираюсь, отнюдь. Лучше меньше, да лучше. Ставлю задачу: набрать за оставшееся время три килограмма первосортного веса. Разрешите выполнять? Выполняйте!
Я прошёл на кухню, заглянул в холодильник. Как и следовало ожидать, ничего интересного не обнаружил.
Этот месяц дома мы бывали нечасто: либо отдыхали на даче Стельбова, либо дежурили по больнице. А когда и бывали, то всякими ужинами не озадачивались. Питались в ресторане. Теперь, когда «Москвы» больше нет, мы чаще столуемся в Центральном Доме Литератора. Нужно же где-то питаться. Но для моих целей ни ресторан ЦДЛ, ни «Арагви», ни другие не подходили. Еда там вкусная, даже отменно вкусная, но мне-то нужна полезная. Без изысков.
Теоретически подошла бы диетическая столовая, но в обыкновенную идти не тянет, а к необыкновенной ещё нужно прикрепиться.
Хорошо, у нас в доме есть «кулинария».
В неё я и сходил. Взял всего понемножку: вареной картошки, жареной камбалы, бутылку варенца, салат, городскую булочку. Для начала хватит.
Да, пока стоял в очереди, крохотной, в три человека, узнал от добрых людей, что дом обследовали саперы, и никаких сюрпризов не нашли. Да и не могли найти: после войны здесь жили большие генералы, дело они знали туго, и саперов сюда нагнали наилучших, не чета нынешним. И не ограничивали их ни временем, ни пространством. Можно спать спокойно.
Я к такому выводу пришёл ещё раньше. В день взрыва. Хотя в «Москве» тоже не простые люди останавливаются… останавливались. А — упустили. Не проверили.
Что ж, и рыба, и картошка, и варенец оказались вполне доброкачественными. Белки, жиры, углеводы, микро и макроэлементы. Витамины тоже — салат «летний».
Вымыл посуду.
Позвонили девочки, они уже в «Винокурне». Работают. Но завтра — последний день. Приехали спецы из Ленинграда, опытные, и теперь в их присутствии, то есть присутствии Ольги и Надежды, нужда отпадает.
Вот и славно.
Включил телевизор. Ну, а как ещё готовиться к матчу, когда душа в смятении?
А она в смятении. Месяц я газеты читал и телевизор смотрел по чуть-чуть. В гомеопатических дозах. Не до телевидения было, в минуты отдыха я открывал «Евгения Онегина». В нём правды больше.
Ах, Самара-городок, беспокойный весь я…
Сейчас по телевизору опять показывали самолёт, приземлившийся в Шереметьево. Тот самый самолёт, из того самого репортажа: «Советское правительство приняло все необходимые меры, чтобы безотлагательно обеспечить пострадавших всем необходимым. Часть оборудования была завезена из-за рубежа, в частности из Федеративной Республики Германии».