Барон Легран Гепард
Шрифт:
Вечер наступил. Пешком, заметьте, пешком дошёл до дома барона. Там уже ждали. Мне предложили кресло, а я попросил подушку. Дали без вопросов. Сочли за блаж. Я не возражал, пусть думают что хотят, зато я сидеть мог. Это было главным. Начался приход гостей. Дворецкий громко объявлял титулы, затем дверь зала открывалась, входил носитель титула. Первыми вошли мои старшие офицеры за исключением Ора. Их титулы и размеры впечатлили. Легкий спор вызвал титул "баронет". Такого никто не знал. Вот и спорили, гадали. Мешать не хотел. Человек сам для себя придумает объяснение самое нужное, значимое и понятное. Если не захочет показаться незнайкой. Желающих на роль "незнайки"
Вот дворецкий объявил:
— Ярл Орт де Гризли, яра Дика де Гризли, с малолетними принцами и семейством барана Лаву!
Барон Лаву успел рассказать всё о титуле "ярл". Пересказал мои слова, но все присутствующие прониклись. Мои офицеры встали. Остальные последовали их примеру. Дверь открылась и вошли…
Ор и Дика. Барон Лаву упал на свой стул. Остальные этого не заметили. Ор в парадном мундире с кинжалом и мечом смотрелся потрясающе для женщин. А Дика в платье из дорогой золотой парчи и в золотых украшениях привлекла внимание и женщин, и мужчин. Отличались только взгляды. Женщины смотрели с завистью, а мужчины с обожанием. За этой парой двигалось семейство Лаву. Сияющая бабушка вела за руку старшего внука и несла на руках младшего. Украшений на ней было немного. Зато сёстры Дики были обвешаны золотыми украшениями обильно. Я узнал много знакомых мне изделий. Дика золото любила. Как и все женщины. Или большинство. Так будет правильнее. Но я смотрел на барона. Мне было интересно, как он выкрутится.
Барон не подвёл. Он долго жил при герцоге и умел находить выход из любых ситуаций. Быстро окинул взглядом лица всех присутствующих. Оценил и новые обстоятельства. Безродный разбойник оказался человеком с очень высоким титулом. Даже герцог был мелким по сравнению с ним. Теперь такое родство ставило барона выше всех в их герцогстве и даже выше герцога. Да и дочь он наверно любил. Вот и бросился навстречу дочери и теперь уже точно его высокородного зятя. Радостная встреча, слёзы. Это так просто говорю.
На самом деле щемило сердце. Лишившись любви умерших родителей, я знал чувство тоски и печали. Поэтому понимал радость Дики и был рад за неё.
Утром мы уезжали. Прощание затянулось. Выехали около девяти часов, ехали медленно. Ор ехал в карете с семьёй. Дика щебетала всю дорогу, рассказывая ему семейные новости. Они были счастливы. Я им не завидовал, а был счастлив за них. Хорошо, когда людям хорошо!
Уже в сумерках приехали домой Дана не гнала, и я смог доехать более менее. К седлу так и не привык. Мой носитель всю жизнь провёл взаперти и на коня никогда не садился, теперь это стало моей мукой. Сдвигов особых не было ни сейчас, ни в обозримом будущем. Пересесть в карету? Легенда не позволяла. Агор в карете ездить не мог. А главное ничего придумать не мог. Ладно! Буду терпеть и…
Не знаю, что делать! Так и жил. Только ежедневно упрямо садился на коня и упрямо ездил…
Сезон дождей и холодных ветров заканчивался. В тёмных облаках появились прорехи. В них была бездонная глубина синего неба. Иногда там мелькал и луч солнца. Дожди уже не лились потоками воды на пропитанную влагой землю. Иногда моросили недолго, но уже без холодного пронизывающего ветра, они не доставляли хлопот и неудобств. Да и случались всё реже и реже.
Для меня уже начался второй год жизни в этом времени. Но окончание дождливого сезона ждал также нетерпеливо, как и в первый раз. Обилие воды и холод уже надоели. Постоянные проблемы подгоняли время, не давали скучать и расслабляться.
Уже даже Гуд старательно избегал темы воспитания из меня наездника. Когда в порыве злости напоминал ему его слова, "за две недели сделаю из Вас лучшего наездника", он краснел и быстро сбегал. Но нашёл себе и оправдание:
— Вы господин барон очень долго ездили на несколько другом существе. Ваш зад к нему и приспособился. Разве можно Вас приучить к лошади? После тысячи лет назад приобретённой привычки. Думаю, пройдёт не менее тысячи лет, пока Вы освоите лошадь. Я же не волшебник!
Это он говорил, если нас мог услышать кто-то. Наедине был более категоричен:
— Что Вы хотите? Господин капитан небесной рати! Неужели Вы не понимаете? За тысячи лет езды на драконе Вы провоняли его запахом. Лошадь не дура! О драконах всё знает! Их рацион ей известен! Вы после езды на лошади понюхайте свои штаны между ног. Я нюхал! До исподнего воняют!
Проверять это утверждение не стал. Пытался объяснить ему, что дело не в "лошади", а в моих ягодицах. Но он свои аргументы не менял. Делал вид, что моих высказываний не слышит. Пришлось от него отстать.
Но поиски решения проблемы не бросил. Просто обратился к своей истории и легендам. Подсказку нашёл быстро.
Илья-громовержец на чём ездил? Правильно! На огненной колеснице. В римских, греческих, карфагенских войсках что применялось? Правильно! Боевые колесницы. Так в чём проблема? Изменить легенду? Да Бога ради! Мне это не впервой! Изготовитель подмётных писем, фальшивомонетчик и такая мелочь! Ну и засел за чертежи. По ходу работы вспомнил и о легендарных пулемётных тачанках. Вот и создал чертежи колесницы-тачанки.
Сделал чертежи-эскизы, и у меня получилось два изделия. Эксклюзивная колесница и колесница-тачанка. Первая предназначалась для меня. Экипаж один воин, двойная упряжка, мягкое кресло-сидение, рессоры и шины. На стенках скобы-крепления для ружья, пистолетов и гранат. В примечании сделал приписку:
"Водителю — артиллерийский шлем. Ему и лошадям бируши".
Вторая была боевая колесница-тачанка. Без сидения, без шин, с простыми рессорами и железным ободом на колёсах. К ним в бою крепились острые полосы из железа. Задняя часть была высокой с навесом, это делалось путём установки в зажимы больших пехотных щитов. Упряжь из трёх коней, экипаж три человека с четырьмя арбалетами. Чертежи сделал за день. Вечером за ужином собрал старших офицеров. Им собрался сообщить изменённую легенду, но сначала мы поужинали. Дела делами, но приём пищи не отменяется никогда. Разве не за это боролся? Слуги убрали со столов, закрыли дверь залы. Возле неё застыли мои телохранители. Суровые и грозные. Они отгоняли всех, кто пытался приблизиться к двери в обеденную залу. Приказ им был дан строгий:
— Тайный совет заседает. Никого не пускать!
Положил на стол перед собой три свитка. Два свитка с чертежами, а один с эскизом колесницы-тачанки. Чертить умел. Рисовать не умел всё также. Поэтому на эскизе сделал пояснительные надписи. Но уверенности, что это что-то изменило? У меня не было. Вот и надеялся всё постараться объяснить. Таинственным взглядом обвёл сидевших и начал:
— Итак, господа с двойным гражданством, слушайте внимательно! Как офицерам небесной рати, сообщаю вам важную тайну о новом оружии небесной рати.