Барон Робинзон
Шрифт:
Огар лишь пожал плечами, мол, не все ли равно? Там плыли, здесь тоже можно плыть, только на юг, вдоль побережья и в Желтый залив, а там в города-порты Тургая. Или даже войти в реку Тургай и подняться по ней, налегая на педали приводов и весла. Скученность армии и сниженное количество конницы, но зато по морю, с подстраховкой от ламассов.
Цепь совместных поселений, если бы ее успели протянуть на юг, то она могла бы стать базой и складами продовольствия, подумал Лошадкин, прикидывая логистику. Собрать армию, снабдить ее всем необходимым, затем еще доставить на юг, не угробив по дороге.
—
— И я так думаю, - кивнул Огар.
– Так что надо повоевать - повоюем, этого на год точно хватит.
— Лишь бы здесь не вторглись за это время.
— Можно оставить мою армию, взять лишь костяк офицеров и поработать с вольными отрядами всех народов, сплотить на ходу, - предложил Огар.
Вожди прислушивались, тянули уши - буквально - но при этом старались не выказывать слишком уж явного интереса. Даже мордахи, горячие и непосредственные, сдерживались, нетерпеливо подергивая хвостами, только то не постукивая ими по полу.
— Мы еще не дали согласия, - напомнил Огар, - и остальные останутся здесь.
Но они не бойцы, мысленно возразил Лошадкин, кто там пойдет окорачивать тот же Меклан? Сара с Сандрой и Аленой? Паша Ким во главе своих любимых русалок?
— Киму стоит повести ламассов, - заметил Михаил.
— Он будет упираться.
— Ничего, придумаем пару доводов.
К моменту возвращения дирижабля, уже вся Дружба была в курсе происходящего, и Лошадкин не знал, печалиться ли ему по этому поводу или радоваться. С одной стороны, новость уже должна была выплеснуться за пределы города и нестись по степи и лесам - возможно, где-то мордахи уже прыгали в новые седла со стременами, вытаскивали и чистили старые сабли да кольчуги. С другой, ну о какой секретности и тайной подготовке могла идти в речь в таких условиях?
Все это следовало обсудить с Батурсом и, скорее всего, с самим Огаром и его помощниками.
Дирижабль причалил к каменной мачте на востоке Дружбы, восточнее дворца, но не слишком. Там обустроили огромный двор для них с причальными мачтами и зданиями для обслуги, ремонтными мастерскими, зданиями "по производству пара", как их называли местные. Ошалелый тургаец и дюжина воинов Гурдора - прочие остались с каданахами, не в силах их бросить - слезли вниз, зеленоватые и покачивающиеся.
Взбодрились, увидев свежих каданахов, вскочили и помчались по расчищенным улицам.
— Гонец из Тургая к повелителю Михаилу!
– кричал скачущий вперед мордах из числа дворцовых стражников.
Еще десяток стражи, только городской, мчался рядом, расчищая дорогу и не давая любопытствующим горожанам запрудить улицы. Словно кортеж с мигалками на местный лад, иронично подумал Лошадкин. Где-то там рядом мелькнул Вырск, командир всей стражи, но обошлось без давки и побоищ. Горожане напирали, но умеренно, перешептывались, гадали, просто радовались бесплатному развлечению.
Женщины обсуждали стати тургайца, словно тот стал племенным жеребцом.
— Гонец из Тургая с важным посланием! Дорогу! Дорогу!
Они промчались и поднялись к дворцу, и видно было, что тургаец снова ошеломлен. Уже не
– пока не узрел все сам.
Гонец то и дело оглядывался, бросая взгляды на корабли в гавани и замок экспедиции вдалеке.
— Гонец из Тургая к повелителю!
– заорали уже в зале, где собрались вожди.
Вожди расступились заранее, смотрели с любопытством и жадным ожиданием, гонец вышагивал, стараясь соответствовать роли. Выходило не очень, обстановка, взгляды, усталость, все это давило на него. Лошадкин восседал на троне в небрежной позе, даже не стараясь выглядеть величественно, все равно не получалось.
Тургаец увидел его и слегка вздрогнул, затрепетал.
Появились любопытствующие жены, но им хватило мозгов не устраивать представления. Тихо просочились в зал, устроились позади трона, награждая легкими милостивыми кивками и улыбками тех, кто их заметил. Огар стоял рядом с троном Лошадкина, скрестив руки на груди и, возможно, тургаец трепетал именно от вида зваздианца. В сущности, не будь Михаил знаком с Огаром, тоже затрепетал бы и начал думать всякое нехорошее.
— По..., - слова словно застряли в глотке гонца.
Он припал на одно колено перед троном, сдернул футляр с груди и вознес его на двух руках, продолжая в то же время смотреть вниз. Не самая удобная и приятная поза, но Лошадкин, честно говоря, не знал, что положено делать в таких случаях. Принять свиток самому? Послать Кратира? Приказать гонцу подняться, чтобы вручил из рук в руки?
— Посланец богов и повелитель союза народов Михаил!
– продолжил гонец, сглотнув, но так и не подняв головы во время речи.
– Тургайский союз шлет отчаянный призыв о помощи своим соседям и братьям, народу мордахов, который теперь вошел в возглавляемый вами союз! В этом футляре алый свиток просьбы, красный, как кровь, которая сейчас льется в Тургае! Нас истребляют, владыка Михаил, истребляют до последнего тургайца, и главы городов, пославшие меня, взвывают и молят о помощи! Подлые рабнеки хотят истребить нас всех, до последнего младенца, и они подстерегли, напали из засады и убили посланных со мной бойцов! Мне одному удалось скрыться, и они догнали бы и убили меня, если бы мне не встретились мордахи рода Подводного Суслика!
Перешептывания вождей стали яростными, накаленными. Вряд ли гонец врал, ведь Михаил легко мог допросить мордахов - бойцов вождя Гурдора, но в то же время, мог искренне считать все это правдой и заблуждаться. Городская хитрость против степной простодырости, тургайцы легко могли изобразить нужные сцены, дабы потом давить на эмоции... вряд ли в Тургае не слышали о новом союзе.
Но это и вызывало сомнения, ладно, надавили, примчалось войско и что? Зачем тут городить обман?
— Война на истребление?
– переспросил задумчиво Михаил. — Значит, это дело командующего.