Барон Серж де Сангре.
Шрифт:
К этой моей просьбе ректор отнесся вполне доброжелательно и сам выполнял роль гида и архивариуса. Признаюсь, я ожидал увидеть что-то вроде наших библиотек, обшарпанные стены, покоцаные столы и убитые стулья и ничем не перебиваемый запах типографской краски и бумаги. Каково же было мое удивление, когда я попал в самый настоящий музей. Высоченные потолки, кругом фрески и картины, статуи и полки, сотни тысячи книжных полок, заставленных ровными рядами книг.
С молчаливого согласия ректора я брал в руки ту или иную книгу, пытался читать, но большая часть прочитанного ускользает от моего понимания. Со вздохом я ставил книгу на место,
– Серж, вы ищите что-то определенное?
– Господин Сваргон, а где у вас справочная литература?
– Справочная?
– Ну, скажем книга, в которой описываются наиболее известные и распространенные артефакты, способы их определения и назначение. Этакий справочник для начинающих искателей, магов, рейнджеров?
– Интересная постановка вопроса… интересная и очень полезная. Поразительно! И почему никто до сих пор не додумался до столь простой мысли!? Объединить все наши знания об артефактах в одной книге! По истине, гениально. К сожалению, Серж, такой книги у нас нет. Но, вы подали великолепную идею, и мы обязательно претворим ее в жизнь.
– Вы ошибаетесь, господин ректор. Такая книга у нас есть. – раздался голос из-за соседней полки. И к нам вышел невысокий старичок в белой хламиде.
– Серж, позвольте вам представить, наш архивариус и летописец Академии, магистр магии Порядка, глубокоуважаемый Годен. Господин Годен, вы говорите, что такая книга есть? А почему я о ней ничего не знаю?
– Потому что, такая книга существует только водном-единственном экземпляре и ей уже больше трехсот лет. Ее составлением занимался мой предшественник, высокочтимый магистр Альб. Этой книги нет в учебных планах, ее нет и в планах нашего отдела переписчиков. Она даже не проходит по нашим каталогам, ведь это личная инициатива магистра Альба, он составлял ее многие годы, выискивая в библиотеке крупицы знаний и сносил их все в один том. В этой книге нет схем плетений, там только описание, рисунки, принцип действия и назначение того или иного артефакта.
– Уважаемый магистр Годен, а можно ли посмотреть на эту книгу? – не вытерпел я.
– Если только господин ректор не будет против.
– Нет-нет, я не против, мне и самому очень интересно.
– Тогда прошу вас проследовать за мной.
А через несколько минут я уже сидел за столом и переворачивал страницы совсем немаленького фолианта. Сотни артефактов, среди которых то и дело попадаются те, что я уже держал в руках и просто отбрасывал в сторону как бесполезный мусор. Не на каждый артефакт было изображение, большая часть имеет только описание, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы вырвать из меня горестный стон. В какой-то момент я заметил, что подчерк составителя книги изменился.
– Уважаемый магистр Годен, последние несколько десятков листов написаны другим человеком…
– Да, я в меру своих сил продолжил Дело моего предшественника и надеюсь, что следующий архивариус, продолжит его точно так же как и я. – увидав, что я уже совсем было открыл рот, чтобы что-то сказать, архивариус замахал на меня руками. – Нет-нет, молодой человек, даже и не просите! Книгу я вам не отдам. Если хотите и господин ректор вам разрешит, то можете изучать ее в нашей библиотеке, но за ее стены она не выйдет!
– Извините, Серж, но эта книга не принадлежит Академии и тут даже я бессилен. Но я
– Не один год? Переписывание книг? Вы что, до сих пор переписываете книги вручную?!
– А вы знаете другой способ?
– Конечно знаю и не один! Вы же тут все маги, неужели вы до сих пор не умеете книги печатать?
– Серж, пойдемте в зал переписчиков, вы там сами во всем убедитесь. Господин Годен, вы нас не проводите?
– С большим удовольствием, господин ректор. Только вам придется переодеться, сами понимаете, таковы правила.
Экскурсия в то место, где несколько десятков человек переписывала книги, произвела на меня удручающее состояние. Большой, полутемный зал, над каждым фолиантом трудится пара человек, один с помощью своей магии создает что-то вроде увеличительного стекла, а второй старательно выводит каждую букву, в точности повторяя все завитушки и финтифлюшки. На мой вопрос, а что, разве нельзя осветить зал получше, последовал ответ, что многие из переписываемых книг очень древние и яркий свет может им навредить.
– Ну что, молодой человек, вы все еще уверены, что можете предложить способ копирования книг лучше? – с небольшой долей сарказма спросил меня архивариус.
– Да, могу. Но ответьте мне пожалуйста, точное повторение каждой буквы и каждой грамматической ошибки, это необходимо?
– Для магических книг, да. Но их мы не переписываем. Каждый маг, при написании своей книги вливает в нее толику своей Силы, поэтому, даже если повторить ее в точности, то пользы от нее практически нет. А для всех остальных книг, это служит, всего лишь, для облегчения нелегкого труда переписчиков. Вы же сами понимаете, люди не големы, они устают, а значит им требуется отдых, они отвлекаются. А в точности повторяя написанное, им намного легче не сбиться.
– Ага, значит размер шрифта, и его внешний вид, особого значения не имеют…
– Серж, что вы придумали?
– Я ничего не придумывал, просто я пытаюсь вспомнить тот процесс, что используется у меня на Родине. Господин Сваргон, а какие маги у вас работают с металлами, например, со свинцом?
– Маги Земли.
– У вас тут есть помещение, где я мог бы поработать с парочкой ваших магов Земли, можно даже со студентами. И еще, мне нужно будет пара стоунов свинца, немного ваших чернил и какая-нибудь книга. Для начала будет достаточно одной страницы.
– Можно на время занять лабораторию кафедры Стихийной магии. Сейчас каникулы и она свободна, да и студентов найдем. Вы не будете против, если я поприсутствую при ваших экспериментах?
– И я, если можно!
– Конечно не буду.
А уже через час я стал свидетелем работы самой настоящей магии, хотя, на мой взгляд, это совсем и не магия, а просто технология, если конечно не принимать во внимание, что по желанию человека, прямо из воздуха, формируется полутораметровая линза, или на совершенно холодном, отполированном мраморе плавится свинец, превращаясь в идеально ровный прямоугольник, подходящего размера. Или как на моментально остывшей свинцовой пластине проступают буквы, постепенно складывающиеся в слова. Я смотрел на все это действо со смешанным чувством зависти и восхищения.