Башни человеческих душ
Шрифт:
– Её отец?
– Именно. Мистер Бром узнал, что молодой почтальон исчез с его дочерью этой ночью. Об этом ему рассказали родители парня. И естественно он потребовал от меня ответа, на каких это основаниях и по какому праву я её выпустил? Ну, я и ответил ему весьма грубо, что пусть делает дурака из кого-нибудь другого, а в моей клинике будут только настоящие больные, которым нужна реальная помощь, а не всякие дочки богатых торговцев, которых просто надо засунуть подальше из-за их неудержимой юношеской страсти!
– Думаю, что мистер Бром просто так этого не оставил.
– И будешь прав, дорогой Людвиг. Если говорить в общем,
– И вам там понравилось?
– Сначала не очень, так как пришлось все начинать буквально с нуля, учитывая то, что мой предшественник практически не вел необходимые бумаги, а дисциплина санитаров и докторов изрядно хромала. Но я принял и это, и начал понемногу приводить это заведение в божеский вид. Конечно, здесь присутствовали еще старые «комнаты пыток», а методы некоторых врачей доходили до того, что они просто били пациентов палками, когда они не хотели им подчиняться, но я быстро прекратил эту практику, заручившись поддержкой персонала. В целом, мне удалось навести относительный порядок и даже увеличить число излечившихся пациентов, но потом началось тотальное сокращение психиатрических больниц, которые считались неперспективными и малоэффективными, и естественно «Две башни», стараниями моего предшественника, оказалась на вершине «расстрельного списка». Сначала нам просто урезали финансирование, из-за чего половина врачей и санитаров уволилась, а потом начало сокращаться количество пациентов. Но в последний момент кому-то не захотелось просто так закрывать нашу клинику (а она действительно была хорошей, ничем не уступая большинству современных больниц), и потому было решено оставить здесь двух докторов, четырех санитаров, двух сторожей, кухарку и уборщика, чтобы они поддерживали видимость работы заведения. Иногда к ним можно забрасывать по паре пациентов, чтобы они там совсем не проедали казенные деньги, и вот так можно убить сразу пару зайцев: сохранить клинику и даже получить какую-то с неё пользу при минимальных затратах.
– Насколько я понял, вас оставили «лишь бы было».
– Проще говоря: да. Мы находились в некой степени заморозки и в случае резкого увеличения сумасшедших в стране, их можно было снова сослать сюда, открыв должное финансирование.
– Вот почему вы думаете, что те трое солдат станут, как это говорится, «первыми ласточками» к возрождению «Двух башен»?
– Не уверен, но мне кажется, что после войны ситуация обостриться, учитывая то, сколько неуравновешенных солдат вернется с фронта, а для таких людей – самое место в «Двух башнях».
– Подальше ото всех, чтобы никому они не могли помешать. – Подытожил Людвиг.
Профессор кивнул и допил свою воду, чувствуя, как от этого диалога и жары пересохло в горле. Часы показывали почти шесть часов вечера. Скоро должно стать прохладней. Немного передохнув и выпив еще по стакану воды, Людвиг решил вернуться к тому, что они так долго откладывали.
– Итак, профессор. – Он напустил
– Хочешь подвергнуть меня психоанализу? – Хохотнул профессор. Людвиг тоже заулыбался, понимая всю комичность ситуации:
– И все же, вы давно обещали мне поговорить об этой проблеме. И, к сожалению, каким бы ты не был профессионалом в области психиатрии, а излечить грызущих тебя демонов самостоятельно бывает очень не просто, если не сказать невозможно.
– Я думаю, что этот разговор все равно должен был состояться и больше откладывать его бессмысленно, поэтому, – профессор глубоко вздохнул и выдохнул, – я готов.
– Хорошо, начнем с простых вопросов: вас беспокоят ночные кошмары?
– Да, но не просто кошмары, а один и тот же сон на протяжении почти всей жизни.
– Опишите мне его. Что в нем происходит?
– Трудно сказать, место действия почти всегда разное, лишь только один персонаж остается неизменным.
– Кто он?
– Человек с зашитым лицом, полковник Отто Винзель.
Карандаш застыл в руке Людвига, он внимательно посмотрел на профессора.
– Неужели тот самый?
– Да, ты все правильно понял, иначе я бы тебе не рассказал всю историю целиком.
– И что он делает?
– В основном, преследует меня. Весь сон я только и делаю, что убегаю от него. Иногда у него в руке зажат какой-то предмет: щипцы, скальпель или зажим. Чаще всего все заканчивается тем, что я спотыкаюсь об какой-то невидимый ухаб или препятствие, и фигура с зашитым лицом нависает надо мною, громко смеясь. На этом сон и заканчивается.
– И вы никогда не смогли оторваться от него? Спрятаться где-нибудь или дать отпор?
– Нет. Пойми, что меня сковывает такой страх, что просто поджилки трясутся, все, что я могу – это бежать или в оцепенении стоять на месте.
– Ага.
Людвиг задумался на несколько минут, лицо его стало напряженно, было видно, что он упорно обрабатывается полученную информацию. После затянувшийся паузы, он, наконец, изрек:
– Я думаю, что это страх.
– Страх?
– Да. Не поймите меня не правильно, но ваш полковник Отто Винзель – это отображение вашего страха, всего того, что вы боитесь и с чем не хотите бороться.
– Но почему именно он?
– Видно вы сами того не понимая, получили тяжелую психологическую травму во время той операции в блиндаже, и даже возможно, забрали страх вашей будущей жены Греты, как бы невероятно это не звучало. Вы постарались запереть его где-то глубоко в каморке вашего сознания, но постепенно, по мере того, как вы сталкивались со стрессами, большими или маленькими, вы подбрасывали ему хлебные крошки, питая внутреннего монстра.
– Звучит как-то невероятно.
– Можете в это не верить, но вам ли не знать, насколько неизведанны границы нашего сознания и сколько тайн они хранят. А психическое здоровье? Кто может точно сказать от чего человек сходит с ума или впадает в дичайшую депрессию? Конечно, значительную долю в этом играют сложившиеся обстоятельства, но ручку сумасшествия мы спускаем сами, добровольно. Таким образом, стараясь защититься от свалившихся на нас проблем.
– И что же мне делать? Как я могу от него избавиться? Я перепробовал столько методов и приемов, что уже сбился со счета. Но эффекта – ноль.