Башни Эквеллора
Шрифт:
— Ну, то есть, — Торрен посчитал про себя. — Это почти месяц назад, что ли? Может, мы ему разонравилась, э? И он предпочел спрятаться в моей голове, ради разнообразия.
— Только ты такой твердолобый, что никаких снов, конечно, не видишь.
— Конечно, — подтвердил Торрен. — Ну, способности-то у меня появились, между Башнями ходить могу, Книга мне ищет. Не иначе, как я теперь великий ар-Маэрэ, только в маскировке.
— И тебя такая возможность ничуть не тревожит, — фыркнула Мист.
— А это пусть враги тревожатся, — хмыкнул парень. — Что я не только Хладогрызом отвесить могу, но и молнией, как великая колдушка Моррайт, отоварить по лбу.
— Если Моррайт не отоварит тебя, — Мист доскребла ложкой кашу и подсунула пустую миску поближе
— Очень страшно, — похвалил Торрен. — Особенно удался этот равнодушный тон, который показывает насколько ты не сомневаешься в том, что тебя послушаются. Сама мой.
— Я вымою, — вмешался Эррах, поднимаясь со своего места и собирая всю грязную пустую посуду. Чаще всего, в силу традиционного и не слишком справедливого разделения труда, посуду мыл Торрен, но Эррах, чувствуя свою пограничную важность для команды и пытаясь получше вписаться, старался тоже участвовать в нелегком труде обеспечения команды.
За тихим вечером и спокойной ночью, не омраченной ни нападениями живых паскуд, ни поучениями мертвых, настало утро нового дня пути, и еще до обеда стены леса вокруг расступились, открывая вид на мирную долину в предгорьях. Там, по берегам реки, соединенным десятками мостов, словно лубочная картинка, притаился обросший со всех сторон крестьянскими домами город, обнесенный белой стеной. На самом берегу внутри кольца стен виднелся изящный замок с маленькими белыми башенками, каждая из которых сейчас была увенчана траурным черно-серебряным флагом. Впрочем, это было все равно красиво: городок и лэрский замок были чистенькими, красивыми, словно игрушечными, и Мист, близоруко щурясь, с интересом разглядывала пейзаж, пока не вздрогнула резко, едва не свалившись с телеги: ее взгляд наткнулся на уступ на скале чуть повыше и дальше замка, на котором скалилась пустыми провалами на месте камней полуразрушенная, замшелая Черная Башня.
— Ну голову же на плаху, — прокомментировала Мист это нежданное открытие, и Торрен тут же обернулся, пытаясь выискать, что же там заинтересовало Мист.
— О, — сказал он, обнаружив взглядом Башню тоже. — А мы еще удивляемся, чего тут, в Имрэйсе, неприятности. А тут, понимаете, всякие Черные Башни над честными людьми нависают! Наверняка там пробудилось Древнее Зло. Такое древнее, что челюсть у него вставная и пепел сыпется.
— Ну, почему сразу Зло-то, — хмуро отозвалась Мист, которая была концептуально согласна с экспертным заключением Торрена, но поперечить хотелось.
— Ладно, хорошо, там пробудилось Древнее Добро, и как давай причинять благо!
— Что-то я не хочу себе представлять это Добро, — вздохнула девушка, задумчиво изучая медленно приближающийся Имрэйс. Что-то было во всем этом смутно знакомое, словно виденное во сне. Или ей чудилось? Может, такой пейзаж был за окном одного из мороков ар-Маэрэ?… Но, нет.
— И не надо, вот, обернись, на Раха глянь, — эльф смущенно надвинул капюшон поглубже. Кроме аллергии на все цветущее и растущее, которую удалось частично купировать подобранными зельем, у него обнаружилась сильная реакция на прямой солнечный свет, поэтому он кутался с ног до головы и совершенно разлюбил дневные путешествия и переходы.
— У меня такое чувство, — задумчиво сказала Мист, что я знаю это место. — Только вот откуда?
— В моей голове копалась? — с подозрением спросил Торрен.
— Делать мне нечего, — фыркнула девушка, непроизвольно потирая багровый шрам на запястье. — Да и нет там у тебя ничего хорошего.
Той обиженно замолчал, но потом заулыбался, видимо, что-то вспомнив.
— Ничего ты не понимаешь в хорошем, — торжественно заключил он.
— Я понимаю в хорошем достаточно для осознания того, что, во-первых, такого рода предчувствия не к добру, а во-вторых, что причина для визита в этот сказочный уголок у нас совсем не приятная.
— Это да, — Торрен немного поскучнел и некоторое время даже молчал, подгоняя лошадку. — Только вот как вы, заучка и зануда, на пару, сами решайте,
— Контрфорсы, — тихонько подсказал Эррах. — Это называется контрфорсы.
— Ты мне зубы не заговаривай, не шаман, глядь, орочий, — погрозил назад пальцем, не оборачиваясь, Торрен.
— Я могу предположить, что Башня как раз нашего типа, — потерла запястье Мист. — На настенной карте, кажется, было вымаранное пятно в этом направлении, но при Мейли тут, конечно, не было никакого города. А Башня, может, вроде той, Калеба?.. За что-то запрещенная к посещению.
— Ну, точно, значит, там Добро, — хмыкнул Торрен. — С чего все-таки начнем, с замка или с поисков по городу?
— С замка, — подтвердила неизменность их заранее принятого решения Мист. — Отдадим вещи Виля, выложим все, как было. Может, что-то полезное нам расскажут, или мы сами пронюхаем. Так что прямой наводкой в замок.
— Ну, караван на Привратной должен остановиться, там до замка недалеко. Если Элианна там, она меня точно узнает.
Мист кивнула, соглашаясь: Торрена наверняка помнили вообще все, кто имел с ним дело дольше пяти минут, слишком уж чрезмерным он был во всех своих проявлениях. Высокий и широкий гигант с радостной улыбкой, он создавал обманчивое впечатление простачка, но уж кому как не Мист было знать, что мозги у ее друга есть, причем отменные — а в последнее время к ним добавились еще и магические способности как классического плана, так и основанные на Багровой магии. Мист, правда, все еще полагала, что это временное явление, остаточное от присутствия Мейли в теле Торрена. В конце-концов, Мейли не был демоном, а только демоны, вроде бы, обладали способностью вселяться в живых и вытеснять их сознание своим. Про такие вещи, впрочем, Мейли в Книге не писал. Но зато писал, на удачу Эрраха, про средства от аллергии, и это было хоть и не равноценной заменой, но тоже полезно. Если больной карвией вызывал среди окружающих панику и желание отодвинуться подальше, то беспрестанно чихающего больного карвией добрые люди наверняка сожгли бы, чтобы не мучался.
Мист сильно подозревала, что такими глупостями, как временное вселение в кого-либо, ар-Маэрэ при жизни не занимался, а вот от аллергии лечить ему случалось — возможно, даже и себя, и поэтому искомый рецепт, не имеющий толком отношения к Багровой магии, тем не менее нашелся среди всего остального лекарственного богатства. Так что в вынужденный период отдыха и простоя все они вместе — Тор, Мист и Рах — провели несколько увлекательных дней в лаборатории на Хрустовой Башне, пополняя истощенные орочьим инцидентом запасы зелий в дорогу и пытаясь сварить лекарство нужной консистенции для Эрраха. Несомненным успехом Мист считала тот факт, что эльф, вынужденный каждый прием пищи запивать омерзительной гадостью, до сих пор не отравился. Видимо эльфы — или, может, только такие особенные эльфы, как Эррах — были куда прочнее, чем казались на вид. Впрочем, вспоминая всех известных ей эльфов, начиная от Гронса, продолжая ар-Маэрэ и Алгаром, через лэри Акринну и к Эрраху, Мист могла заключить, что легенды о тонкой душевной организации, хрупкости и деликатности эльфийского народа были именно этим самым — легендами, и Эррах после слияния с Зубастой запредельной тьмой отличался от своих сородичей, по большей части, внешностью. Что касается повышенной хитромордости, то это была, кажется, индивидуальная особенность конкретно этого эльфа.
— Это с ним что? — недружелюбно поинтересовался стражник на воротах, приступая к досмотру их телеги.
— Карвия у него, дядь, — отозвался Торрен и открыл было рот для дальнейшей тирады, как стражник сделал резкий шаг назад, выставляя вперед оружие.
— Ну-ка, разворачивайтесь. Не пущу, — отрывисто сказал он. — Нам тут новые беды без надобности.
— Ээ, дядь, — все-таки попытался Торрен, выдвигаясь между нацеленной на них алебардой и своими спутниками. — Дык не заразная она, не будет ниче. Ты у кого, может, спроси?