Башни Эквеллора
Шрифт:
Светлый интерьер небольшой гостиной был омрачен черными траурными полотнищами ткани, и сама лэри — тоненькая и светловолосая, совсем юная девушка — была одета в громоздкое, старомодное черное платье. Увидев Торрена, она взволнованно поднялась со своего места, рухнула обратно и рассеянно обмахнулась пачкой листов с какими-то цифрами.
— Доброго утра, лэри Элианна, — пробубнил Торрен, кланяясь. — Мы вот тут к вам. Еле дошли, в город не пускают, в городе всякие. незадачи творятся.
— Торрен, — проговорила девушка, снова поднимаясь с кресла, отбрасывая веером бумаги и протягивая ему обе
Той смущенно коснулся ее рук, склоняя голову.
— Застряли с делами, — сказал он. — Простите, лэри.
— С тобой друзья? Друзья и Вейлариса, тоже? — он обратила внимание на скромно и молча стоящих рядом Мист и Раха, и они торопливо, почти синхронно поклонились.
— Мист была с нами в том походе, — тактично сказал Торрен. — А Эррах присоединился к нам позже. Он, лэри, болен карвией. Простите, он маску не снимает.
— Как печально, — сказала Элианна, с интересом разглядывая обоих. — Но друзья Вейлариса, любые друзья, всегда найдут кров и приют в его доме. Кинтра, — она повернулась к почтительно ожидающей поодаль домоправительнице. — Попросите подать завтрак на всех нас. Сейла, приготовь стол. А вы проходите, берите кресла. О, Торрен, как я рада тебя видеть! Как будто Вейларис снова с нами, и сейчас зайдет в эту комнату…
— Элианна, — грохнуло от двери так, что Мист едва не подпрыгнула на только что выбранном кресле, потому что на фоне слов лэри прозвучавший голос был очень похож на голос Виля. Впрочем, появившийся в проеме мужчина был и внешне похож на Вейлариса, только значительно старше. Элианна повернулась к нему и, не поднимаясь со своего места, царственно обернулась.
— Да, дядя?
— Это к тебе были эти бродяги? Отец твой в курсе, с каким сбродом ты яшкаешься?
— Отец мой, — сдержанно ответила девушка. — Не в курсе ничего, что не связано с его скорбью и новым советником. А это друзья нашего дорого Вейлариса.
Мужчина сощурил светлые глаза, словно булавочными головками буравя всех по очереди.
— Тебя, кажется, знаю, молокосос, — сказал он Торрену. — Ты сюда наезжал прошлым летом.
— И до того, лэр Сорс, — вежливо отозвался Торрен, поднимаясь из кресла и отвешивая поклон. Эррах повторил за ним, а вот Мист упрямо осталась сидеть.
— Что явился-то? Нету от Вейлариса вестей и тут ничего хорошего нет.
— Вещи мы его привезли из Университета, — пояснил парень. — Память о нем для лэри Элианны.
— Понятно, — Сорс еще раз окинул их всех сумрачным взглядом, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и вышел.
— Дядя, — сказала Элианна задумчиво, глядя ему вслед. — Обеспокоен. И не находит себе места с той поры, как мы получили печальные известия, а отец в своей скорби предпочел обратиться не к семье, а к своему новому советнику.
— О нем дурные слухи ходят, лэри, — встрепенулся Торрен. — Мы уж наслушались. Мол, мертвых он поднимает на службу лэра, и квартал-то для того и снесли возле замка, чтобы его мертвая армия там жила.
У Элианны краска так резко отхлынула от лица, что сразу стало ясно — слова Торрена попали близко к правде. Она сжала и разжала руки на подлокотниках кресла, собираясь с мыслями до ответа, и тут в двери с предварительным
Когда слуги ушли, деликатно закрыв за собой дверь, Элианна выдохнула, побежденно опуская тонкие плечики в обрамлении черных жестких кружев. Торрен, как будто бы вообще на нее не глядя, подцепил с тарелки самую большую булочку и невозмутимо в нее вгрызся, пока девушка собиралась с духом, чтобы что-то рассказать.
Эррах тем временем набрал на поднос всякой всячины, отвернулся ото всех и, сняв маску, принялся есть. Война войной, как известно, а завтрак по расписанию.
— Я не знаю, что именно делает этот Раджехог, и что говорит отцу, потому что при нас он всегда молчит. Но он жуткий сам, и от него воняет склепом, — старательно дыша ровно, словно успокаивая себя, сказала девушка. — И квартал разрушили точно по его навету, мы с дядей оба были против. А уж про мертвых, — она перевела дыхание. — А уж про мертвых мне и сказать страшно. У нас и в замке все двери теперь запирают, и свет не гасят ночью, потому что кругом бродят серые тени. Вроде, и не убивают никого, а страшно. А Видящих отец звать не велит. Говорит, где были эти Видящие, когда Вейлариса убили?.. А кто Вейлариса вернет, тому и власть над Имрэйсом.
Мист с Торреном тревожно переглянулись, и даже Эррах чуть обернулся в их сторону, но все-таки решил от еды не отрываться. С их вечным влипанием из истории в историю без перерыва и продыху нельзя было упускать никаких возможностей поесть и поспать.
— То есть, — подытожила Мист, сглотнув. — Есть вероятность, что Виля или уже подняли как ходячую сдыхоть, или собираются.
— Если принять во внимание свидетельства очевидцев, которые встречались якобы с ним в городе, можно заключить, что уже, — подсказал Эррах, прожевав.
— В городе, строго говоря, и лэра Сорса могли видеть, — потерла запястье Мист. — Он бы сошел за Виля впотьмах. Нету у него привычки гулять в лунном свете по городу, а?
— Не знаю, — Элианна растерянно посмотрела на Мист. — Вейлариса видели в городе?
— Его или кого-то на него похожего, — педантично поправила Мист. — Любой ваш родственник мужского пола сошел бы за него, наверное. Вы все как…горошины из стручка. Семейное сходство.
— Это правда, батя их тоже такой, — покивал Торрен. — А вот что-то я сразу про это и не сообразил. Ведь и вправду в городе могли и лэра самого, и Сорса видеть, а вовсе не Виля. А ежели у лэра или Сорса, простите, лэри, байстрюк какой случился — и его легко можно было бы с Вилем спутать.
— Отец не мог! — возмутилась Элианна. — Торрен, это гадко! Он все еще убивается по матери.
— Убиваться — это одно. А мужику двадцать лет совсем одному прожить трудновато, — выдал житейскую мудрость Торрен. — Да и матушка ваша разве не хотела бы, чтобы по ее смерти ее любимого супруга кто утешил? Успокоил?
— Торрен!
— Ну, хорошо, а Сорс неженатый вообще, — сдался Тор. — Почему ему не сделать дитенка какой милой женщине, а?
— Это все мерзко! — притопнула ножкой Элианна.