Башня Богов II
Шрифт:
Так я понял, что у каждого народа, с которым за десять минут нужно договориться, есть ещё и градации, полный комплект своих юнитов для выбора они предоставят или нет. А также мера воодушевления, с которым их воины будут сражаться при штурме Шпиля. Етить!
Меня всё больше восхищал гейм-дизайн этого Tower Defense: столько аспектов, влияющих на успех или провал, всё взаимосвязано и упаковано в плотную канву времени. Защита Башен, в которой ты должен наладить отношения с племенами, где вербуешь юниты — это что-то новенькое, работа крутого гейм-дизайнера; я ощутил корпоративную солидарность и уважение. Только мы с коллегами делали настолки с карточками и фишками и видеоигры на экране
Забавно, уже второй этаж я встречаюсь с гейм-дизайнерами. Сначала Ингвар Искусник, теперь таинственный Веларий, вернее, его наследие. То ли повезло, то ли система специально выбирает этажи, чтобы показать, какие возможности созидания есть в Башне Богов.
Каждая из друд, сожрав мясо, подлетела ко мне и легонько клюнула в бок, в руку, в бедро, куда дотянулись. Пара бесцеремонно клюкнули в задницу и гортанно смеялись, вот прохвостки. Все вокруг веселились, лишь матриарх, старуха с седыми кончиками перьев, торжественно подвела меня к дереву-короне, которое и было местным Алтарём мобов. На коре был грубо вырезан символ странного гуманоида с круглой лысой головой и небольшими ветвистыми рожками, но более интересны были его глаза в форме гексагонов. Кто это, местный божок, которому поклоняются друды? А может, сам Веларий? Не в его ли честь местные лесные гарпии носят короны с рогами из веточек? Матриарх активировала древо, проведя кончиками крыльев по стволу. По извилистой коре потекли бледные струйки энергии, вся крона из плетёных веток заблестела, и я получил полный доступ к управлению алтарём. Отлично.
Всё это заняло минут семь, и оставшиеся три я слушал пение друд и мельком видел их полётные и подпрыгивающие танцы, но главным образом изучал юниты, которых они могли предоставить. Восемь разновидностей, от простой и дешёвой налётчицы до плетёной фурии или ядовины, гадящей сверху на врагов (не шутка).
Впечатляли два топовых юнита. Друды стального града с металлизацией отточенных перьев, которые получили высокую бронебойность и могли окатить землеходов убийственным дождём из клинков. И матриархи-древесницы, самый дорогой юнит: седые маги на бреющем полёте, они владели магией виталиса и ордиса и могли, например, заполонить любое пространство густым терновым лесом, каждая ветка, лоза и шип которого будут послушны их воле. Друды ведь были не чисто птицами, а где-то посередине между птицами и приматами — и в густой переплетённой чаще перемещались крайне быстро и ловко.
Удовлетворённо покачав головой, я помахал своими недокрыльями на прощание и почувствовал, как сила обратного телепорта выдёргивает из леса и перебрасывает… на широкий и плоский камень посреди густо, но низко заросшей тундры.
На ковре из кудрявых бледно-зелёных лишайников рассыпались поросли красных трав и низкие тёмно-жёлтые кусты. Пейзаж украшало множество торчащих из-под земли камней и валунов, покрытых мхом, а ещё тёмные пятна приземистых разлапистых туй, жмущихся к земле. Воздух приятно освежал, от земли шёл умеренный холод, да и пахло совсем по-другому — явно тундра, но в разгар лета.
Три камня необычной формы возвышались передо мной, как три зуба. А в их тени сжались — не чтобы спрятаться, а чтобы внезапно атаковать, — невысокие, худые и жилистые существа с длинными руками. Без одежды, покрыты красноватой шерстью, с крупными головами и широкими пастями: каменистые схарры.
Моё сердце подпрыгнуло и остановилось. Всё, что происходило в Башне раньше, разделилось на жизнь до этого момента — и после. Ведь схарров придумал я. Не то чтобы они какие-то особенные и необычные, скорее даже вполне
— Не понимаю. Нифига не понимаю.
Яр Соколов не мог быть демиургом, создающим существ. Иномирная Башня Богов не могла походя воплощать мои творения в живые народы, даже для неё это было слишком невероятно. Единственным разумным объяснением виделся «синдром Лавкрафта»: издревле некоторые люди с Земли чувствовали иные реальности и воплощали их в своём творчестве. Я уродился одним из таких людей, и видения, приходящие в воображение, были не моей фантазией, а отголосками других миров. Только это объяснение может быть разумным, верно?
Схарры подались вперёд, их чуткие носы ловили мой запах, чёрные глаза лишены выразительных признаков, зрачки прятались в черноте, и было неясно, куда именно схарр смотрит. Я знал, что их когти способны без труда пропороть кольчугу, а кости, мышцы и ткани прочнее, чем у людей. Твердь, воздух и кровь были стихиями схарров, а магия крови сама по себе родилась на стыке виталиса и негатоса, в итоге, схарры носят в себе силы четырёх стихий. Это делает их чертовски живучими и быстрыми существами, более страшными не по отдельности, а в массе.
Голова не очень близко получилось: у схарров более звериное лицо,
пасть шире, да и короткая, густая красноватая шерсть по всему телу.
В моих играх они были куда опаснее и агрессивнее друд, и слыли людоедами, потому что жрали павших врагов. Я вспомнил, как описал нашествие схарров на пограничные заставы империи: сметающая ржавая волна прокатилась по северным землям, обтекая цитадели и захлёстывая очаги почти беззащитных человеческих поселений…
Ни рыка, ни звука, схарры были крайне молчаливы. Вожак племени: коренастый, с грубой шкурой и острыми рогами, напоминал проклятого фэйри и одновременно отродье оборотней с плоской широкой пастью, подался вперёд. Столь же быстрый, как я и представлял, он перекатился в мою сторону, на мгновение сложившись в ржавый покрытый пружинистой шерстью шар, и распрямился передо мной; оскаленная морда приблизилась к моему лицу, длинные руки убраны за спину, когти сомкнуты. Я знал, что нельзя показать слабину, иначе схарры нападут.
Они тихо, шажок за шажком, сближались с боков, наверняка ещё двое подкрадываются сзади. Я поднял руку, Вершитель сверкнул в лучах солнца, возникнув из пустоты, металл преградил вожаку путь и уткнулся режущей кромкой в горло. Схарры застыли, ни один мускул не дрогнул, они могли сохранять неподвижность часами, как ржавые изваяния в заброшенных диких краях.
— Ш-ш-ш, — сказал я, выставляя вторую руку с посохом Звезды Смерти назад, не глядя, прикрывая себе спину. — Тихо, тихо.
А потом надавил на клинок и сдвинулся на полшага вперёд, угрожающе дёрнул посохом за спиной, мол, отойдите. Схарры отступили на шаг, все сразу, вместе и совершенно синхронно. Не потому, что у них была идеальная стайная коммуникация, а потому, что все реагировали одинаково.